Так вижу

С небольшой задержкой представляю свой текст о геополитических последствиях распада СССР. Велосипеда я в нём не изобретаю, но суммирую особенности современных международных отношений в свете последних событий. Когда написал, понял, что текст, на самом деле, получился показательный с точки зрения моего понимания международных отношений. 

НЕУПРАВЛЯЕМЫЙ КАПИТАЛИЗМ

Сегодня серьёзный кризис охватил все центры мирового экономического развития. В США в результате финансового краха 2008 года оказалась под вопросом вся модель экономического развития последних десяти-пятнадцати лет, в спорах о путях борьбы с экономическими проблемами парализована политическая система. В Европе наличие масштабных систем социальной поддержки в отдельных странах, для своего функционирования требующих внешних заимствований, оказалось несовместимым с существованием валютного союза с едиными правилами, из-за чего под вопросом оказался весь интеграционный проект.
(...)

Одна судьба

Еду с таксистом, пожилой, гадаю, кто по национальности. Имя и фамилия на лицензии еврейские, на нашего не тянет, ортодоксальные таксистами не работают (тут могу ошибаться, но трудно мне такое представить), на израильско-североафриканского не русскоязычного, о которых русскоязычно-советские евреи отзываются негативно (среди всех моих знакомых, разного возраста, истории, образования и культуры эпитеты самые жёсткие, в районе «быдло – обезьяны») тем более не похож.
Гадаю. Как-то разговорились – чего-то он меня спросил. История действительно оказалось примечательной.
«Когда Польшу разделили (сказал об этом совершенно спокойно, видно, что отношение к этому историческому событию другое, чем у поляков), местечко моего отца оказалось на самой границе, в советской части. В семье отца помимо него было девять братьев и сестёр, все младше его, однако, когда отец пошёл в Красную армию, все были уже с семьями, большими семьями. Немцы вырезали всех до единого. Отец с первого дня войны от немцев не бегал, воевал как учили, но смысла не было, хотя бои были тяжёлые, в плен попал очень быстро. Как-то немцы не разобрались, что еврей, попал в лагерь для военнопленных.
Три года просидел. С первого дня решил, что раз не убили, надо воевать, что обязательно убежит. Убежал. Вышел к русским. Ребята из НКВД его сразу забрали. Но он был не дурак, говорит «Так в плен я попал как солдат польской армии». Отпустили. Быстро стал старшиной, до конца войны сражался, награды. В сорок пятом ему говорят «Тебе дорога прямая – в военную академию». Хотел, конечно, пойти, но быстро смекнул, академия – не фронт, документы проверят тщательно, будет ему «польская армия».
Вернулся домой, а скоро уехал в Израиль».
«Я русских люблю, они мир спасли от Гитлера. Сколько хороших русских людей в Израиле живёт, врачи, какие замечательные, разве есть такие в Америке? Почти три года живу в Америке, не могу слушать, когда американцы рот открывают, как они войну выиграли. Необразованные дураки, насмотрятся Голливуда. Плохо это, историю нужно помнить, она всё равно догонит, если память короткая, ошибки будут те же».

Предпраздничное

Не могу поспорить с реальностью глобального потепления – 21 декабря, снега нет, температура в районе плюс 15 по Цельсию. И так всё время, снега не было, если не считать мощной снежной бури в октябре, когда снег продержался два с половиной дня. Температура даже ночью ниже ноля не опускалась, возможно, ниже минус двух. Но тем не менее. Всё это, конечно, портит праздничное настроение. Особенно забавно наблюдать многочисленные зимние, а потом и праздничные рекламы, многие из них сделаны просто мастерски, холод, снег, красота, а на улице – демисезонная погода.
…
Вчера был на одном из непременных мероприятий нью-йоркского праздничного сезона – бранденбургских концертах Баха в Линкольн-центре. Потрясающе, бесподобно и всё такое. Но сейчас не о том. Поразился мастерству солирующего трубача. Занялся изучением его биографии – оказалось, что принял участие в записи саунд-треков дюжины голливудских блокбастеров, включая «Аватар». Всё-таки массовое развлечение в Америке умеют делать качественно.
…
В каком-то общественном месте проходил мимо семейства. Мама, бабушка, двое детей лет пяти, девочки, по-моему. Одна другой обещает без малейшего акцента: «Вот когда придёт Дедушка Мороз, я у него попрошу…». Дальше уже не слышал, но дело не в том. Мама и бабушка не выглядели не просто недавно приехавшими, но и вообще русскоязычными, однако живёт российско-советская культура и воспроизводится в новых поколениях.
…
С наступающими!

Путевое

Прошу у читателей прощения – надвигающиеся праздники упорно не дают выбрать время для ведения журнала. Однако момент всё-таки нашёл: еду в автобусе из Нью-Йорка в Вашингтон. Кстати сказать, повседневно незаметный масштаб прогресса, если спокойно о нём задуматься, всё-таки поражает: прекрасно помню тарахтящие советские автобусы (как они назывались? «ЛиАЗ» кажется?), а тут автобус удобнее, чем поезд и самолёт, не только с туалетом и электрическими розетками, но и с бесплатным Интернетом. Ещё помнится журнал «Техника – молодёжи!» сообщал о сенсационном открытии – цифровой фотографии, правда, замечая, что перспективы сего изобретения непонятны…
С интересующимися политикой читателями, могу поделить немудреной, но точной и глубокой мыслью: имиджевая составляющая проблемы налаживания российско-американского сотрудничества состоит в том, что у американцев Россия вызывает раздражение как страна, не принимающая американских правил и образа жизни. Даже в холодной войне, вроде бы, проиграли, но победы американцев не признали. То есть, и не победа вроде, нечему американцам радоваться…
Чтобы сократить масштабы возможной критики и обвинений в антиамериканизме, великодержавности и национализме, сразу скажу, что мысль не моя, а американца, причём незаурядного, а одного из лучших (а, возможно, и лучшего) специалиста по России.
Выводы из этой мысли могут быть самыми разными. Но, по-моему, сказано очень точно.
Вскорости напишу ещё. Пока же – свежая колонка с «Политкома».
ПРЕЗИДЕНТЫ МЕНЯЮТСЯ, ПОЛИТИКА ОСТАЁТСЯ Главной новинкой начавшейся кампании по выборам президента США можно назвать обилие предвыборных дебатов, правда, доминирование этого формата в эпоху многочисленных риалити-тв-шоу вполне объяснимо. Кандидат демократов известен, республиканцы же тем временем веселят публику, соревнуясь в радикальности своих позиций. Немало в этих дебатах смешного, однако хватает и тревожного – например, временами трудно поверить, что в 21 веке на пост президента самого сильного государства планеты могут претендовать люди, внешнеполитический багаж которых зачастую состоит из смеси незнания и экстремистки-мессианских взглядов.(…)

Предвыборный фольклор

До президентских выборов в США осталось чуть больше года. Этой записью открываю обзор «перлов» кандидатов. К сожалению, на выходных из их числа выбыл сексуально озабоченный Герман Кейн, с которым мы простимся, вспомнив его заявление, что, по некоторым данным, есть основания предполагать, что Китай разрабатывает ядерное оружие.

Однако это не беда. Есть, например, полоумная конгресменша Мишель Бакман. Сдаётся мне, будет она в этой рубрике завсегдатаем – её талант могуч, по-моему, даже, если бы О’Генри с Марком Твеном работали по методу Ильфа и Петрова, у них не всегда бы получалось лучше выразить простую и честную американскую душу. Одного взгляда на её постоянно пугающе горящие глаза и классический американский оскал, считающийся тут улыбкой, достаточно, чтобы понять, что президент из неё будет примечательнейший.

Для начала: в ответ на споры с Ираном она решительно заявила, что, если бы она была президентом, то уж она бы не миндальничала, а закрыла бы посольство в Тегеране.

Спустя буквально пару дней к удивлению публики отметила, что браки геев она поддерживает, правда, до тех пор, пока мужчины женятся на женщинах, а женщины выходят замуж за мужчин.

Продолжение следует. 

Добро пожаловать

За последние дни отметил увеличение читателей, и это при том, что ничего нового не писал. Исправлюсь. Всем новым подписчикам – добро пожаловать. Буду рад написать что-то для Вас новое, интересное, полезное. Для этого и пишу.
Пока же свежая статья из «Эксперта».

05.12.2011

За неимением лучшего

Пока все идет к тому, что следующим президентом Соединенных Штатов станет республиканец. При этом самым сильным кандидатом выглядит Митт Ромни — попытки радикалов найти ему альтернативу успехом пока не увенчались

Свежее

ФУТБОЛ КАК РЕЛИГИЯ
За относительно недолгую историю Америки в стране сложилась на удивление жёсткая и устойчивая система общественных договорённостей, касающихся самых разных областей общественной, политической и экономической жизни. С одной стороны, именно эта система зачастую повышает привлекательность страны в мире – внешнему наблюдателю впору восхищаться порядком и мощью американской государственной машины, работающей в согласии с обществом. С другой, именно этот негласный консенсус нередко загоняет вглубь самые серьёзные проблемы, которые, прорываясь на поверхность общественного внимания, способны вызвать настоящий шок не только у зарубежного наблюдателя, но и у самих американцев.(...)

По просьбам читателей

Так как читатели шлют мне не возражения, а одно сплошное одобрение, начинаю выкладывать свои статьи.

ДОКЛАД МАГАТЭ: БЕЗ СЕНСАЦИЙ И ПОСЛЕДСТВИЙ

Обнародованный МАГАТЭ доклад, оценивающий иранскую атомную программу на предмет её предполагаемого военного характера, вызвал целую бурю различных оценок дипломатов, политиков, экспертов и журналистов. Активно обсуждается как близость Исламской республики к обладанию собственным ядерным оружием, так и то, какие последствия для международных отношений будут иметь попытки предотвратить появление у Ирана ядерной бомбы. Спокойный анализ самого доклада и вызванной им дискуссии позволяет утверждать, что на самом деле ситуация куда менее драматичная, чем может показаться на первый взгляд.

(…)

Излишняя вежливость

По-моему, я как-то уже писал о чрезмерности американской вежливости. Однако последнее время всё больше замечаю, что эта вежливость мешает и работе – если формально всегда всё прекрасно, и все друг другу говорят бесконечно «спасибо-пожалуйста» притупляется чувство реальности, трудно как-то дать понять, что в порядке-то далеко не всё.

Против вежливости я не возражаю, но доходит до маразма. Родившиеся или пожившие достаточно долго в Америке коллеги и друзья не устают меня уверять, что если, например, подрядчики не выполнили работу им нельзя сказать, скажем, «ребята, вы мне вешаете лапшу на уши, в реальности вы ничего не сделали, если это продолжится, контракт будет расторгнут». Даже из-за такого формата (без мата и грубости, при полном хамстве и пофигизме с их стороны) они могут обидеться и испытать стресс, нормы бизнес-этики будут катастрофически попраны.

Это уже не вежливость, это я не знаю, как назвать. В деловом мире это называется, как узнал недавно, «искусство целования зада». А в быту при таком маразме не следует удивляться недавней истории в новостях, когда исключительно воспитанная, образованная, тонкая и почти молодая особа, искусствоведша одного из нью-йоркских музеев, не могла вежливо объяснить случайному знакомому, что её не надо насиловать. Мужчина, хотя это уже, конечно,  никакой не мужчина, а натуральный урод, пытался её изнасиловать три или четыре раза. Каждый раз искусствоведша отбивалась, но ей становилось так неудобно, что урод расстроился, что она приглашала его на чашечку кофе или на ужин, чтобы его успокоить (уж не знаю, вероятно, разъясняя, что не получилось с ней, получится с кем-то ещё), после чего он её опять пытался насиловать. (Дополнительную попытку он получил, заявив, что с её стороны натуральный расизм не быть изнасилованной чернокожим. После чего искусствоведша долго оправдывалась – обвинения в расизме один из самых надежных способов утратить в Америке статус порядочного человека.)

Дело закончилось арестом и судом субъекта, однако история по истине кафкианская, возможная в условиях американской сверхвежливости. Что же касается рабочих моментов, то я продолжаю относиться ко всем людям с уважением до тех пор, пока они не убедили меня в необходимости обратного отношения. Каждый несёт ответственность за свои действия в полной мере, нет работы, нет оплаты.

О блоге

Дорогие читатели!

Я тут по просьбам читателей всерьёз задумался о смене редакционной политики блога. Всегда писал здесь исключительно про собственный опыт открытия Америки в бытовом и антропологическом смысле. Последнее время потянуло меня в политику, отзывы положительные, вот и подумал, а что если всё-таки выкладывать здесь мои статьи по американской политике и международным отношениям? Может, даже что-то буду писать на эти темы специально для блога, что в других местах не публикую… Короче говоря, прошу оставлять соображения, возражения, просьбы и вопросы на этот счёт.

Пропажа

Потерял я кошелёк.

Дело было так.

На прошлой неделе в один день был сильный дождь. Пошёл я обедать, взял еду. Плащ, зонт, еда, узкие карманы в штанах. Вот и выронил.

Подхожу к кассе. Нет, кошелька. Говорю, видимо, в офисе оставил, еда пускай моя полежит, вернусь сейчас, заплачу.

Прихожу в офис, сразу понимаю, что нет. Тут же телефон звонит. Из банка: нашли мой кошелёк в столовой, достали карты, сразу позвонили в банк. Бегом вернулся, подошёл к распорядителю, всё в порядке.

Первая мысль, вот какие замечательные и бескорыстные жители Нью-Йорка (ну и туристы, чтоб им провалиться). Однако дело не только в этом.

Американские карательные органы, победив преступность (или, напротив, махнув на неё рукой) должны перед налогоплательщиками отчитываться – демократия всё-таки типа. Поэтому для демонстрации «результатов» работы все силовые структуры обожают всяческие провокации. В том числе самым активным образом разбрасывают кошельки по Нью-Йорку и смотрят за реакцией граждан. Если те хватают кошельки, попыток вернуть пропажу пострадавшему не предпринимают и прячут находку в карман, настаёт черед наручников. По понятным причинам, особенно богатый улов при такой наживке бывает на совграждан. Метод общеизвестный, поэтому кошельки находить опасаются.

Так что, как сказали бы просветители и прочие отцы-основатели, человек, конечно, существо от природы благое, но боятся «большого брата» никогда не помешает.

Немного марксизма - 2

Продолжаю про «оккупантов».

Мой тренер – афроамериканец из соответствующего района Бруклина. Подозреваю, что дипломов особо не имеет, хотя ему уже под пятьдесят, не слышал, чтобы у него была семья, а познакомиться он самым активным образом пытается буквально с каждой встречной женщиной начиная с уровня качества «не очень страшная». Раньше был монтажником-высотником, занимался боксом, работал тренером в спортивном зале, где я с ним и познакомился. Потерял работу в кризис, теперь живёт немного за счёт гонораров за тренировки, плюс коробейничает – предлагает подключать всяческую связь, через него оплачивать коммунальные услуги и т.д.

Зажиточности в нём не видно, смело его можно назвать трудящимся, даже средний класс едва ли. Признаюсь, был удивлён, когда он мне высказал, насколько он не согласен с «оккупантами» и прочими «бездельниками». Во-первых, он сам не поленился, съездил в Цукини-парк (или как он там называется), посмотрел на публику. О результатах высказался коротко «Отвратительно!».

С присущей ему простотой, краткостью, обоснованностью и точностью формулировок, не без мата, понятное дело, прокомментировал ситуацию. Если суммировать, это Америка, все дороги открыты, кто не работает, тот не ест.

«Туалеты стоят не мытые, урожай в полях не собран, мексиканцев не хватает, а эти бездельники требуют у государства деньги за их образование, которое никому не нужно. Образование у них есть, а мозгов нет».

«Закроют завтра «Уолл-стрит», и все люди оттуда пойдут и перемоют все туалеты, всего добьются и будут опять править миром, потому что мозгов и трудолюбия у них больше, чем у этой шпаны».

И это при том, что недовольства у него хватает, и безработицей, и коррупцией и всем прочим.

После разговора с ним убедился вот в чём (предупреждаю, сейчас будет моё оценочное суждение): беда Америки не в том, что богатые богатеют, а бедные беднеют, а в том базовая система общества и государства именно на это и направлена, а народу-то страшно себе в этом признаться. Маркс, Энгельс и прочие товарищи были не такие уж и глупые. Нельзя и социализм, и капитализм вместе. При том, что социализм-то в исторической перспективе конкуренцию проиграл (проигрывает). Не получится из современных США ни СССР, ни КНР.

Однако что-то я в политическую теорию ударился. Закругляюсь.

Буря

Недавно прочитал, что Нью-Йорк располагается на широте Неаполя. Вообще нью-йоркский климат я люблю, самое плохое, пожалуй, летняя жара, да и то при многочисленных кондиционерах можно приспособиться. А так и зима, как полагается, есть, и весна, и лето, и осень красивая.

При этом на протяжении всего года случаются резкие перепады температуры. Вся осень стояла теплая, лето уже надоедать стало – должна быть в жизни и осень. На этой неделе было двадцать градусов и вдруг вчера снежная буря. Вот такой Неаполь. Уверен, что температура запросто ещё может перепрыгнуть плюс двадцать. (Зимой вообще бывает, один день меньше минус двадцати, следующий – плюс десять.)

Снег был, конечно, мокрый с дождём и ветром, но ложился настоящими сугробами. Очень обидно за деревья – они не только не успели сбросить листья, но и большинство листьев даже не пожелтели. Весь день можно было слышать треск падающих деревьев. Очень жалко. Некоторые упали так, что перегородили дороги, кому-то дерево упало прямо на машину, где-то порвали провода. Конечно, метро не ходило.

А сегодня яркое солнце и небо такое голубое, что режет глаза. Снег стремительно таит. А красивая нью-йоркская осень ещё будет, можно будет долго любоваться другим берегом Гудзона, листвой цветов, которых и слов не хватит описать. Тут даже сезон есть туристический: зимой «лыжный», осенью «любоваться листвой», на листопад гостиницы в сельской местности цены повышают.

Этнографическое

Разговаривал тут недавно с представительницей одного восточноевропейского народа, молодой, очень образованной, умной. Обсуждали другой восточноевропейский народ, я было сказал, что второй народ не любит румын. «Румын? А кто же их любит? Мы их тоже не любим, разве ты любишь?».

Признаться, бетон взлётно-посадочной полосы Шереметьева до сих пор был мне милее всего, пожалуй, именно после возвращения из Румынии.

Вечером того же дня, спустя буквально пару часов, я пошёл в один из своих любимых ресторанов поужинать. Ресторан мексиканский, есть у меня там приятель, официант Артемио. (По-моему, я про него уже рассказывал.) Так вот, когда заказывал стол, просил, чтобы был именно его столик.

Прихожу, народу много, сижу, заказ у меня не берут, пробегает мимо Артемио, обрадовался, поздоровались. На обратном пути, говорю, возьми у меня заказ. Тут подходит другой официант, тоже его видел раньше, чудной такой, не то чтобы очень дружелюбный, говорю, извини, братец, приятель мой Артемио вернётся, возьмёт мой заказ.

Тут он сделал такую физиономию, что всё за соседними столиками сразу прокисло.

А мне же дела нет, кто это стол обслуживает, клиент всегда прав, я сказал, стол Артемо, проблема метрдотеля.

Не успел Артемио подбежать к моему столу, официант буквально на него с кулаками напрыгнул, что-то поспорили они, и Артемио подошёл: «Извини, видишь, какой мой коллега обидчивый, блюдёт свою территорию».

Говорю, мне всё равно, я постоянный клиент, ты – мой официант.

В итоге мы с ним пообщались, что-то мне посоветовал, заказал еду, выпивку, я даже официанту этому объяснил, чтобы не обижался.

При расчёте, Артемио сделал мне один коктейль за счёт заведения, извинился ещё раз.

«Не сердись на коллегу моего, он такой, румын он».

Исторя повторяется

Недавно по обыкновению смотрел воскресную информационно-аналитическую передачу на одном из основных американских каналов. Показывали репортаж про будни американских солдат в Афганистане. Смотрю и думаю, где-то я это уже видел. Напрягся: передачу я хоть и записал (многих из них идут в одно время, а смотрю я их все, чтобы быть в хорошей рабочей форме), но она явно новая, смотрю я их много, но перепутать с другим каналом тоже не мог.

После нескольких секунд раздумий вспомнил – конечно, видел. Тот же визуальный ряд, тоже в воскресенье. Только цвет формы отличался, и программа называлась «Служу Советскому Союзу» или как-то так. Буквально по кадрам можно сравнивать и будет один в один, хоть и прошло почти четверть века.

Отец тогда в «Вечёрке» был начальником отдела, называвшегося что-то типа «Спорт и военно-патриотическое воспитание». Хотя могу ошибаться, возможно, тогда ещё отдела информации, но суть не меняется – освещением этой тематики он занимался. Много общался с вернувшимися с войны, с командирами, включая самых высших. Помню, сбежавший из плена Руцкой, тогда никакой не политик, а старавшийся скромно держаться герой, дал первое интервью отцу.

Мама, когда были такие сюжеты, прекращала воскресную домашнюю суету, не отрываясь смотрела, а потом спрашивала отца, придётся ли воевать и мне. У отца ответа не было и ему оставалось лишь успокаивать маму. Конечно, я был маленький, но всегда чувствовал, как мама тревожится.

Глобализация

Побывал в командировке в Нэшвилле. Про сам город сказать мне особенно нечего – обыкновенная американская деревня. От прочих деревень отличается скоплением студий звукозаписи, шестьдесят процентов которых сосредоточены в Нэшвилле. Соответствующим образом ориентирован и рынок услуг: улицы заполнены в разных комбинациях студиями, ресторанами, «качалками», стрип-барами и автосалонами.

Собирался сходить на несколько неожиданным образом популярный в этих местах хоккей – не сложилось. По-прежнему сильны конфедеративные настроения. В качестве собственного достижения могут отметить, что почти не испытывал проблем с пониманием южного говора.

Но сейчас не об этом. В один вечер зашёл в индийский ресторан, оказавшийся чистым, с отличной едой и прекрасным сервисом. Обслуживали исключительно мужчины, подозреваю, что три поколения одной семьи. Самый пожилой был самым приятным, разговорчивым, услужливым. Всё пытался мне рассказать про то или иное блюдо, я же отвечал, что вполне  понимаю, опыт поглощения и приготовления индийской пищи у меня имеется. Среди прочего вспомнил, как замечательны индийские рестораны Манчестера.

- Манчестер знаете ли… Такой …

- Индийский город! Большой индийский город! Знаю, конечно! – радостно подхватил он.

И ведь не поспоришь, действительно индийский. Потом обратил внимание, что у обслуживающих младших ребят были браслеты с обозначением их принадлежности к числу болельщиков «Юнайтед».
Индия, Манчестер, Нэшвилл. Глобализация, что и говорить.

Немного марксизма

Тут у нас всякие бездельники «оккупируют Уолл-Стрит». Называю их бездельниками по простой причине: кому есть, чем заняться, не будет целыми днями жить в парке и выкрикивать малосвязанные, а то и вовсе бессмысленные лозунги.

Изобилует информация, живописующая сию акцию. Мне кажется показательным два факта, во-первых, то, что первым делом и очень быстро протестующие загадили все туалеты в окрестных пунктах общественного питания, причём практически ничего не покупая, вызывая законный гнев владельцев и управляющих предприятий общепита. Будем надеяться, что у протестующих хватит ума обзавестись туалетами на поступающие пожертвования, - собственную газету они уже издают.

Второй факт состоит в том, что какие-то республиканские активисты пытались выяснить, против чего конкретно в финансовом мире выступают протестующие, и не смогли. Правда, попутно узнали, что уровень финансовой грамотности у «оккупантов» невысок. Не говоря уже про наличие программы реформ…

Однако сейчас я о другом. Перформанс лицезреть мне пока не довелось, однако в пятницу вечером наблюдал одного из участников: в вагоне метро ехал хорошо одетый манерный джентльмен лет 50-60 с невнятным, криво сделанным лозунгом (что-то про жадных и нуждающихся). Я готов был спорить на все деньги мира, что выйдет он на Верхнем Вест-Сайде, и оказался прав.

Задумался я глядя на этого господина….

От наблюдения за этими протестами складывается впечатление, что в них участвуют либо такие зажиточные господа и дамы, либо всякая бездельная шпана. Как сторонний наблюдатель, знакомый с историей «левого» протеста на Западе, я не могу надивиться на бессмысленности происходящего. С бездельной шпаной всё понятно, а вот у зажиточных господ (интеллигенции?) есть два варианта: либо прекратить заниматься демагогией, ибо якобы ненавистная им капиталистическая система обеспечивает их, мягко говоря, совершенно безбедное существование, либо решительно, активно, всеми способами выступать за слом существующего общественно-политического строя. Как говорится, «до основания, а затем…». Может даже, за булыжники придётся браться.

Если «левые» идеи так распространены среди интеллектуалов, то последим стоит применить «интеллект» и понять, что не просто не достаточно ограничиться реформой лоббистской системы или «Уолл-стрит», но и что сами такие реформы не будут возможны при существующем порядке, который можно называть хоть «демократическим», хоть каким угодно. Однако их «интеллект» на такой очевидный вывод не способен. Понятно, что, какой-нибудь военный коммунизм страшит их больше, чем все козни «Уолл-Стрит».

Так что кроме загаживания туалетов какие-то практические последствия у этих выступлений будут едва ли. Меня же куда больше интересует, как власти будут их прекращать – как гласит немецкое выражение «Порядок должен быть».

Внимание, розыск!

Когда по телевидению сообщают приметы подозреваемого в свежесовершённом злодеянии, можно взволноваться.

Цвет кожи предполагаемого преступника по понятным причинам не сообщается. Вообще ситуация в межрасовых отношениях в США не только изобилует многочисленными и смешными несуразностями и первостатейным бредом, но и изрядно иллюстрирует некоторые законы, по которым функционирует американское общество. Периодически подумываю об этом написать, но сюжет больно неподъёмный.

Ну так вот, цвет не сообщают. Скажут пол, рост могут сказать, например, шесть футов. (Не знаю, чем цвет кожи отличается от роста, как будто, скажем, шестифутовые мужчины не могут обидеться, что подозрение распространили огульно на них всех.) А особенно усердно, по возможности, конечно, сообщают, в чём был одет злодей. (Может, и в России сообщают так же, только как-то я не обращал на это внимание. Может, в России меньше транслируют таких объявлений, и я их не слышу.)

Обычно говорят что-нибудь типа: «Был одет в тёмную майку и синие джинсы». Вот тут и можно начать волноваться – тёмная майка и синие джинсы (или что-нибудь другое, такое же распространённое) в гардеробе-то присутствуют.

Но тут же наступает облегчение: «… и бейсболку «Янкис». Понятно, что искать по таким приметам бессмысленно – в таких бейсболках каждый второй. Но уж в моём гардеробе такого добра нет, уж скорее там окажется, скажем,  футболка сборной Шри-Ланки по крикету.

Под землёй

Ньюйоркцам впору радостно взволноваться: скоро прогресс придёт и к ним в город. Впервые за 60 (шестьдесят) лет идёт строительство новой линии метро. Наконец-то власти нашли где-то денег, не всё же тратить на войны. Впервые вообще на некоторых (представители метрополитена, радостно волнуясь, называют, по-моему, пять, целых пять!) станциях в нью-йоркском метро заработают сотовые телефоны.

В этом же метро всё продолжает массово протекать и обваливаться, также массово бегают крысы, также грязно и замусорено, также не бывает поездов по 15 (пятнадцать) минут, также иногда перестают работать целые линии, по одной, две, три, а иногда и по пять. Ну а уж на выходных отключать половину линий, дело законное.

Но прогресс близок - ещё немного и появятся новые станции, а на существующих желающие смогут обновлять свой статус на «лицевой книге». (Хотя я, пожалуй, горячусь, не до интернета – наверху-то по мобильному телефону не всегда можно поговорить.)

Читателям не стоит пугаться – при некоторых, не таких уж больших усилиях, этим же метрополитеном можно научиться добираться из одного пункта в другой вполне эффективно, а крысы почти дружелюбные, но когда я слышу, как кто-то объявляет о величии Америки или хотя бы просто живописует, как комфортно живётся американцам, я часто вспоминаю нью-йоркское метро. Великая держава, что и говорить…

Рукава

Приступаю к исполнению своей давнишней задумки – открываю рубрику американских (нью-йоркских) маразмов. Я не хочу сказать, что маразмов тут как-то особенно много, или, тем более, что где-то ещё, скажем, в России этих маразмов нет. Просто хватает явлений, на мой взгляд, совершенно бессмысленных.

Например, какой-то особенный мужской шик ходить в рубашке с засученными рукавами. Наверное, это как-то особенно красиво или возбуждает местных женщин. Однако же я не понимаю. Массовое засучивание, по-моему, не имеет никакого смысла. (Единственное, что могу придумать, что это типа демонстрация любви работать засучив рукава.) Точнее даже, не засучивание, а часто корявое мятьё манжетов и рукавов. Скажем, чистая, дорогая, красивая рубашка, которую, по всей видимости, с утра, не успев её толком надеть эдакий джентльмен сразу же усердно мнёт. Для особо ленивых продаются рубашки с фабрично засученными рукавами.

Понять не могу. Конечно, демократия, хотят, пускай ходят.

Кстати. Интересно, если существуют данные по поводу того, какой процент из местных (не берём, конечно, в расчёт свежеприехавших «сов.граждан», бывших и нынешних, поляков и прочих восточноевропейских братьев по разуму, латиноамериканцев, китайцев и прочих думающих товарищей-господ) мужчин (ну и женщин) подозревает о том, что рубашки можно стирать и гладить самостоятельно. Иногда смотрю, какой-нибудь почти голодранец из офисного планктона дрожащей рукой отдаёт замусоленные купюры, так, словно последние, в химчистку за ворох рубашек. Уже пару раз встречал в СМИ «революционные» советы, как сэкономить: «Господа! Рубашки можно стирать самим!»

И ведь кто-то всю жизнь живёт такими «советами». В этой же рубрике бывает, например: «Господа! Кофе можно варить самим! Это сэкономит Вам …. (видел один раз чуть ли не 10000) долларов в год!».  

Числа

Недавняя годовщина терактов одиннадцатого сентября 2001-го года напомнила мне о сюжете, на который собираюсь написать давно: в цифровом обозначении американцы пишут сначала месяц, потом день, поэтому и эта трагическая дата стала известна во всём мире как «девять-одиннадцать». (Ещё неделя во всех календарях начинается в воскресенье.) Это, конечно, требует некоторого времени, чтобы привыкнуть, и перенастройки всяческих компьютерных программ.

Но всё равно – сбои случаются. Самая запоминающаяся история, которая со мной случилась из-за этого:

Летел с Багам. (Ужасное место, совмещает всё худшее от Сочи и Антальи только в сто раз хуже.) Страна эта не очень независимая, поэтому, как и в других формально независимых государствах типа Канады, сидят там американские пограничники – такой флоридский посад.

Есть в американском языке слово такое – «реднек». Переводится «красношееий». То есть, шея сгорает на солнце от труда в поле, то есть, тупорылая деревня, говоря по-русски. Ну вот, умственное развитие доблестных американских пограничников, отправленных служить на Багамы сравнимо с «реднеками». Они в целом все не очень сообразительные в американской погранслужбе, но на острова отправляют, видимо, самых «выдающихся». Смотрит такой джентльмен мой паспорт, дело происходит в январе, паспорт истекает в мае, планирую идти в консульство менять. И вместо второго мая в регистрации (до истечения паспорта), пишет пятое февраля. Я даже сразу не додумался, почему так. Понятно, что паспорт поменять за такие сроки можно, но сложно. Хотя времени до отлёта было не так много, вернулся, не поленился, доблестный пограничник позвал старшего, даже старшую, насколько помню.

И никак они не могли понять, в чём прикол. Не видели международных документов – только американские. Я, конечно, плюнул. Прилетел во Флориду, пошёл к тамошним пограничникам, посочувствовали, даже посмеялись, но сделать ничего не могли, нет у них таких полномочий. Пришлось в аэропорту Кеннеди на следующий день идти искать иммиграционный офис. Кстати, видел там презабавную сцену: молодой паре, говорящей на суржике, пытался помочь уже преклонных лет переводчик из местных потомственных украинцев, изучавший язык, видимо, по украинской классике. (Есть, наверное, такая.) Выходило ноль, то есть, ничего. Лучше бы позвали русскоязычного переводчика.

Возвращаясь же к предмету, сообщу, что, во-первых, документы мне исправили. Но мораль, во-вторых, такова: Америка – типа «град на холме», метрическую систему мер здесь не признают, температуру меряют по Фаренгейту и числа записывают по-своему.

На модную тему

Напомню, что установленная мной строжайшая редакционная политика этого дневника не допускает постов, связанных с моей профессиональной деятельностью, - на эти темы я пишу много и в других местах. Однако, во-первых, следование этой политике, признаюсь, даётся мне нелегко, и, во-вторых, прошу считать нижеследующий рассказ не нарушающим этой политики. Вполне себе антропологически-нью-йоркская история.
Вечер. Колумбийский университет. Небольшой фуршет после обсуждения текущей российский политики.
Две барышни – по всей видимости, русские студентки. «МГИМО-центр»-стайл. Прошу простить за такое определение, известное лишь относительно узкому кругу. В данном случае подходит очень точно, для всех остальных скажу, что не очень удачное, но более понятное определение, пожалуй, будет «Рублёвка». Ноги необходимой длинны, пергидрольность, все нужные брэнды одеты на нужные места. В бесплатной выпивке и сыре я не заинтересован, дел много, поэтому после завершения обсуждения быстрым шагом следовал к выходу, и рассмотрел барышень уже после того, как услышал нижеприведённую тираду.
Итак:
«Ненуачо, я бы за Прохорова всё равно не голосовала, какой-то он мужлан, я слышала, с женщинами не умеет обращаться».
Занавес.

Много всего

Меньше чем за месяц два случая массовых мемуаров. Вначале соотечественники в честь двадцатилетия путча вспоминали, что они делали в августе 91-го. Теперь кругом воспоминания американцев об 11-ом сентября 2001-го. Много в этом массовой истерии, высосанного из пальца, ненужного буйства фантазии, попыток показать собственную роль в истории, да и просто пафоса.

Я отчётливо помню и те, и другие события. Да и нет такого человека, на которого бы они не оказали никакого влияния. Я – не исключение. Пожалуй, тоже мог бы чего-нибудь понаписать, «для потомков», однако мучить своими воспоминаниями никого не хочу. О чём хочу сказать, так это о бурлении истории все эти последние двадцать лет. И в политике, и в экономике, и в технологиях, и в отношениях между людьми действительно случилось и продолжает случаться множество всего. Конечно, такое бурное житьё имеет свои издержки или даже опасности, но, с другой стороны, жить интересно. Посмотрим, что будет дальше.

Фауна

До недавнего времени вокруг дома, где я живу, из дикой живности были только белки (вроде крыс они здесь, хотя крыс тоже в изобилии хватает – по метро бегают), настолько наглые, что иногда чуть ли лбом пытались оконное стекло пробить, чтобы забраться в квартиру, и огромные тараканы. Последние, к счастью, не в квартире, а в нашем районе, вечером любят они пробежаться по тротуарам, большие, такие чёрные, толстые, иногда по штук тридцать соберутся и куда-то деловито бегут.

Теперь появились скунсы. Белок, видимо, они выжили, бегают спокойно так вокруг дома. И нельзя сказать, что у нас тут природа, лес и пастораль – большой многоэтажный дом, окружённый такими же, Манхэттен. Сегодня пошёл в магазин, там, во-первых, услышал, как пожилая гражданка жаловалась всем, кто совсем явно не отказывался слушать, что у неё скунс задрал собаку, а потом к подъезду подхожу, и прямо передо мной выскакивает.

Не очень большой, похож на небольшую кошку, увидел меня, остановился, отпрянул, по-кошачьи поднял шесть дыбом. Я попятился, с одной стороны, подумаешь, скунс маленький, а, с другой, сейчас как применит химоружие. Но нет, поглядел на меня, и побежал в обратную сторону, куда-то по своим делам.

Не знаю, может, экология такая хорошая? Или наоборот?

Теннисное

Признаюсь, не сразу сообразил, почему метро в какой-то момент запрудили толпы потерявшихся испанцев, которые, потрясая картами, испугано врезались в мусорные баки, людей, вагоны и ограждения – Надаля приехали посмотреть. У него там рекорд какой-то. Всё-таки, ещё раз повторю, удивительный город, живёшь, а на далёкой периферии твоих интересов происходит нечто, что для кого-то, может, событие жизни, событие мирового масштаба.

Почему Нью-Йорк

Проведя некоторое время в Москве, вернулся и задумался, почему мне так полюбился Нью-Йорк. В чём дело? Может, в красоте города… Скажем, Париж и Рим, города очень красивые. Не любить их, по-моему, тяжело, особенно человеку, выросшему в российской культуре, в которой эти две столицы играют особую роль. Однако что-то не то – чувствуется, что находишься в большом прекрасном музее. С трудом себе представляю, что в этих городах я бы смог жить. Также и Лондон, только добавляется к этому небольшая грусть – ещё относительно недавно город был столицей мира, а сейчас в лучшем случае один из деловых центров, а, по большому счёту, такой же музей…
Москва и Нью-Йорк во многом ощущаются по-разному. Но общий вектор обоих городов похож: есть всё, можно жить и трудиться. Возможно, не всё, но очень многое на относительно небольшом пространстве современного города. Кстати сказать, я согласен с теми, кто считает города сосредоточением и мотором цивилизации, если есть у людей малейший шанс на выживание, надежда хоть немного приподняться из состояния мельчайших букашек на просторах Вселенной, которые могут быть в любой момент уничтожены любым небольшим метеоритом, то дают этот шанс, именно города.
Можно перечислять всё то многочисленное, материальное и нет, что можно найти в Нью-Йорке, как и в Москве, но зачем тратить время и силы – всего не перечислить. Чикаго, скажем, мне тоже очень нравится, но можно там, по-моему, только отдыхать, размышлять или, например, лирически грустить. Не представляю, как там можно жить и работать, да и дух современного, динамичного города, который я так люблю, ощущается там только на паре-тройке улиц, окружённых подступившей обыкновенной американской деревней.
Поэтому и хорошо в Нью-Йорке. И очень бы не хотелось, чтобы «Ирена» сильно набезобразничала…

Стихия

Это Нью-Йорк. Соединённые Штаты Америки. 2011 год. Хлебный отдел супермаркета.
Помню, когда в пору моего детства мы жили на даче под Москвой, в сельпо весел плакат «Хлеб покупая, тщательно взвесь, сколько ты купишь и сколько ты съешь». Но хлеба не было всё равно. Это было больше двадцати лет назад.
Нельзя сказать что паника, но напряжение чувствуется. Я готов, всё вроде припасено. Под вечер подумал, вспоминая Новый Орлеан, что надо было бы зайти в спортивный магазин, купить бейсбольную биту. Но не зашёл и не купил. Гуманист, знаете ли. Верю в людей. Не люблю насилия.
Недавно один из френдов написал (цитирую весьма произвольно, только мысль), что, когда США накроются медным тазом, в наступившей анархии из всех этнических групп самыми страшными будут бывшие совграждане. Весьма возможно. Завтра в принудительном порядке будут эвакуировать Брайтон, желаю копам успеха.
Давеча бранился на туристов. «Повезло» им. Столько денег выложили, чтобы испытать на себе катаклизм…

Глобализация по-китайски

Поехали мы с матушкой в Санкт-Петербург (который не во Флориде, а в Ленинградской области). Сошли с поезда, вышли на Невский, ловим машину, чтобы доехать до гостиницы. Останавливается, смотрю, водитель какой-то азиатский – Россия страна многонациональная. Надо сказать, что матушка держала для мелкого дорожного скарба сумку из тех, что раньше давали покупателям в одном супермаркете в Чайна-Тауне. Давали раньше, сейчас не дают, ибо сумки были лёгкие, удобные и прочные; по моим наблюдениям, сумки пользовались популярностью большей, чем многая продукция в магазине. Теперь ограничиваются обычными пакетами.
Азиатский человек как сумку увидел – издал радостный утробный рык и подпрыгнул. Матушка даже испугалась. Бросился ко мне, заверещав «Китай? Были Китай?». Разговорились, выяснилось, что товарищ – китайский студент, по-русски говорил прилично, хотя и с сильным акцентом, сам из какого-то города в глубинах Китая на берегах Хуанхэ. В Питере учится на архитектора. В немногих иероглифах на сумке он прочёл, причудлив китайский язык, что магазин просто прекрасный, есть там много всего вкусного и вообще необходимого китайскому человеку. (От себя замечу, что зелёный чай с жасмином там просто исключителен, причём стоит копейки. Меня это настолько поражает, что каждый раз, когда я его покупаю, я ловлю продавца и допрашиваю, в чём подвох? В ответ они виновато улыбаются и тайну хранят.)
Всё никак не мог успокоиться – рассказывал, как мечтает побывать в Нью-Йорке. До места довёз бюджетно и с приличной скоростью.

Вернулся

Ну вот и вернулся после всех путешествий. Есть много всяких мыслей, анонсирую, так сказать, записи.
Пока же впечатление одно: количество бессмысленно толпящихся туристов зашкаливает, местами по городу трудно передвигаться. Почти Рождество… Иногда раздражение достигает такого уровня, что хочется немедленно остановить такси, ехать в аэропорт, сесть в самолёт, скажем, в Париж и сразу же начать там интенсивно толпиться не менее бессмысленно, подрывая все общественные устои.

Отпускное

Между «Дельтой» и «Аэрофлотом» я всё-таки делаю выбор в пользу первой. В «Аэрофлоте», конечно, вкусно кормят и качественно развлекают, да и спонсоры они Величайшего футбольного клуба Вселенной, но для переключения на Москву «Дельта» исключительно хороша. Во-первых, расписание удобнее. Во-вторых, кресла лучше – можно спать. Сейчас ещё устроили улучшенный экономический класс с улучшенными сидениями и алкоголем, что способствует отдыху и расслаблению.
***
Заметил, что по прибытии в Москву начал задумываться, смотря на людей – «Надо ли с ними говорить по-русски или они только выглядят как русские и надо начать с английского?». Это всё из-за торжества русского в Америке…
***
Всё-таки общее обилие красивых девушек в Москве производит впечатление.
***
В Москве в метро музыка играет, а в Нью-Йорке крысы бегают.

О попрошайках

В Америке очень развита благотворительность, и это, конечно, прекрасно.
Но иногда с просьбами всяких пожертвований самым натуральным образом достают.
Один пример из недавних.
Звонят из Нью-Йоркского филармонического – мало того, что я у них абонемент покупаю, нужны им ещё пожертвования.
Разговор со звонящим во всём его абсурде:
- Давайте, станьте нашим «другом» на совсем небольшую сумму. Вот и абонемент Вы совсем недавно купили.
- Вот абонемент купил и хватит Вам моих денег.
- Ну такое же замечательное предложение!
- Спасибо, я не заинтересован.
- А почему не заинтересованы? Денег жалко?
(Тут уже начинают потихоньку закипать.)
- Мне не жалко на билеты.
- Зато сможете посещать репетиции! Вы были когда-нибудь на репетиции?
- Нет, мне это не интересно.
- Ну станьте нашим «другом» за небольшую сумму!
- Скажите, что я Вам только что ответил, когда Вы меня это спросили? Что мне это не интересно.
- Да, но всё-таки. Это позволит сделать билеты на концерты доступными…
- Если мне концерт интересен, я найду денег на билет.
- Ну всё-таки….
- До свидания.
Это с сокращениями. Просто натуральное хамство. При этом надо иметь в виду, что оркестр жив именно любовью к музыке азиатов да русскоязычных, плюс немного туристов. То есть, им бы по-хорошему о маркетинге задуматься, репертуаре и ценовой политике, а не попрошайничать. Экономика в Америке по идее рыночная: если оркестр выдаёт хороший продукт и правильно устанавливает цену с учётом спроса, то какие проблемы? Конечно, хорошие музыканты, как и любые другие хорошие профессионалы, должны получать за свою работу хорошие деньги. Но билеты и так недешёвы. Какие ещё пожертвования?!
Более того, вот, скажем, каждый год по итогам этапа «четвёрок» юношеского эстафеты по академической гребле в Крылатском, которая проходит 9 мая, я тренеру и экипажу лучшей «четвёрки» вручаю денежную премию памяти отца. Не считаю себя богатым человеком, но деньгами этими поддерживаю академическую греблю, для развития которой отец вместе со множеством своих других хороших дел всю жизнь работал. Можно считать это моей благотворительностью, можно социальной ответственностью, как угодно. Получит кто-то из молодых гребцов от меня денег, не уйдёт из спорта, который сейчас загибается, более усердно будет тренироваться, а там, глядишь, и победы начнутся.
Такая у меня логика. Понятное дело, что никто меня не упрашивал учредить эту премию и, тем более, сейчас не названивает с просьбами её увеличить или что-то ещё. Это было моё решение. Думаю, что если кто-то захочет отдать свои деньги на хорошее дело, сумеет это сделать. А с оркестром и причин особенных нет для помощи, и просят эту помощь так, что даже если бы причины были, оказывать её быстро бы расхотелось. И это только один пример из множества.

Танцы

Удивительным образом, рассказывая про Нью-Йорк, до сих пор ничего не писал про Линкольн-центр. Линкольн-центр – это такое собрание разных учреждений культуры и искусства на относительно небольшом участке Нью-Йорка недалеко от юго-западного угла Центрального парка. Есть всё – драматический театр, опера, балет, джаз, камерная музыка, симфоническая и любая другая, библиотеки, исследовательские центры. Всё это расположено в зданиях стиля, который я называю «поздним соцреализмом». Российскому читателю легко понять, о чём речь, если вспомнить какое-нибудь здание обкома, где нынче расположены администрации субъектов федерации, или, скажем, какой-нибудь московский дворец спорта.
Именно в Линкольн-центре даёт концерты Нью-Йоркский филармонический оркестр и располагается Метрополитен Опера. Я же сейчас вспоминаю его потому, что в четверг принял участие в очень интересном мероприятии – месяц летом в Линкольн-центре проходят танцы под открытым воздухом и под живую музыку.
Первоначально я думал взять абонемент на несколько вечеров: каждый день вначале дают урок каких-нибудь танцев, чтобы потом можно было потанцевать под музыку, исполняемую признанными авторитетами жанра. Была задумка научиться чему-нибудь менее мучительному, чем танго. Но дел много, поэтому ограничился одним танго-вечером.
Если говорить кратко, то остался доволен. Даже еду тут же готовили на гриле – недорого и вкусно. Пол, правда, был какой-то пластмассовый, не знаю, как для других танцев, а для танго подходил он не очень. Не желавшие купить билет танцевали за забором, вовсе на асфальте. А вообще Линкольн-центр – это хорошо. Ну и надеюсь, в Москве, куда скоро отправляюсь, с танго на свежем воздухе тоже порядок.

Подносчик еды

Продолжаю галерею окружающих меня вполне типических персонажей.
Прямо напротив моей работы есть мексиканский ресторан. Не забегаловка, а именно ресторан. Что интересно, открылся почти тогда же, когда мы въехали в офис, преподносит себя как ресторан «современной мексиканской кухни».
В Восточном Мидтауне, где я работаю, хороших ресторанов мало – район рабочий, всё, что ни приготовят и практически по любой цене, будет съедено. Зачем стараться? Этот ресторан исключение, поэтому захаживаю туда часто, и по деловым поводам, и с друзьями и близкими, и просто, устав после работы, вкусно поесть и выпить.
Подружился там с официантом, зовётся Артемио. Типичнее мексиканца трудно придумать, и по виду, и по поведению. Вообще надо сказать, что мексиканцы в целом народ очень приятный, не наглый и, что самое главное, очень работящий. Так вот это именно Артемио. Роста невысокого, всегда улыбается – всё как полагается мексиканцу.
Первоначально подружились мы с ним, когда я, прилично выпив, стал интересоваться тем, как в Мексике пьют текилу. Выяснилось, что как в России водку – чистую, ни чем не портят. Работает парень отлично, шутит, старается. Плюс я всегда (когда есть за что) плачу достойные чаевые. Теперь видит меня – просто подпрыгивает от радости. Торопится мне принести каких-нибудь закусок за счёт заведения. Недавно я ужинал, он поговорил с шеф-поваром, и тот быстро сварганил какой-то острый (я люблю) терпкий соус для кукурузных чипсов. Кстати сказать, тут в заведениях общественного питания распространено, будь-то столовая или ресторан, если клиент постоянный и хороший, простой персонал всегда найдёт как его отблагодарить – даже бутербродники в столовой, выписывая счёт за бутерброд, центов 25 всегда мне сбросят или дадут какой снеди бесплатно.
Возвращаясь же к Артемио – мастером своего дела может быть и официант. Да и всегда хорошо, когда люди работают.

Уходящая натура

В Нью-Йорке жить хорошо по многим причинам. Например, потому, что интересно. Интересно в разных смыслах, например, иногда просто любопытно посмотреть на окружающих колоритных персонажей.
Вот, скажем, забежал я утром в столовую позавтракать. Сижу, ем свой публик с плавленым сыром, размышляю, как бы не разорваться на части от обилия и разнообразия дел. И тут слово за слово (уже писал, что на улицах принято общаться) разговариваюсь с пожилым джентльменом за соседним столиком.
Сразу заметил, что еврей (хотя и не соблюдающий всех обычаев, но видно и без соответствующего облачения), из местных, с хитринкой в глазах. Говорил так, как принято изображать в комедийных шоу речь ньюйоркцев, но я времени даром не теряю, аборигенов изучаю активно, так что с этим в принципе проблем уже нет.
Рассказал много всего. Что лет ему уже много, что его родственники, включая отца, по-моему, умирали в возрасте сильно больше ста лет. Что сам он родом с Нижнего Ист-Сайда. («Как отец сошёл с парохода, решил прямо там жить, так и жили».) Сколотил неплохое состояние, занимаясь недвижимостью в Бруклине. («Ого! Серьёзный мужчина!», услышав это, подумал я.)
Видно было, что жизнь его кончилась, ему скучно и хочется поговорить.
- Вот ты что делаешь? Профессия у тебя какая?
- Политолог.
- С Афганистана как вылезти? Сможем?
- Не знаю. К счастью, решение этого вопроса не входит в мои задачи. Но вообще – беда.
- Работаешь, наверное?
- Часов по 12 в день бывает. Люблю это дело.
- А убеждений каких политических?
- Центристских, ну, может, немного…
- Влево?
- Вправо.
- Ого! Да ты свой парень, я смотрю! Вот насчёт работы. Какого чёрта никто не работает? Был я тут на важном обрезании в Квинсе. Много было уважаемых евреев. Но сколько же бездельников! Один парень меня возмутил. Спрашиваю – работаешь? Отвечает: а зачем? Папа содержит. Взрослый парень!
- Паразит…
- Точно. И ведь все думают, что что-то из себя представляют! Вот, скажем, есть у меня лодка, плаваю вокруг Лонг-Айленда. Недавно плыву, слышу, береговая охрана по радио передаёт, что кто-то терпит бедствие, недалеко от меня. Подплываю, смотрю молодой парень, застрял на водном мотоцикле – бензин кончился у него.
Спрашиваю, кто такой, как так случилось. Оказывается, юрист, своя фирма у него. Говорю: ты в машину садишься, тоже не проверяешь, сколько у тебя бензина осталось? Мобильный почему в машине на берегу оставил? Где радио твоё?
Молчит, покраснел и молчит. Правда, чего-то пытался лепетать, про то, что чего-то секретарше поручил…
Можешь поверить? И это юрист! Со своей компанией! Чего уже у него в делах происходит?! Как он может людьми руководить?!
(Я, лично зная, несколько таких «юристов» молча улыбаюсь, пока старик рассказывает.)
Нет в стране порядка! Бросили работать! Моё дело теперь какое, я просто стараюсь людям помочь, как могу. Дурака вот такого, «юриста», из воды вытащить. Или вот пришёл недавно в «Армию спасения». На входе здоровый громила, говорит, «Дед, тебе чего?». По мне и, правда, не поймёшь, нужны ли мне деньги или своих много… (Хитро щурится. Про простоту одежды американцев повторять не буду.) Пришёл, полно там наркоманов, бездомных, умирает много прямо там, помогу, дам денег…
Давай, молодой, беги, работай, спасай мир…
- Спасибо! Постараюсь по мере сил… Счастливо!

Половой вопрос

Тут один сексуально озабоченный конгрессмен, Винер, подал в отставку – слал поклонницам своего политического таланта двусмысленные сообщения. Месяц вся Америка над ним смеётся. В последнее время целая череда сексуальных скандалов политиков. Среди прочих попался Шварцнегер, который заделал служанке ребёнка. (Один знакомый и исключительно симпатичный мне политик, в Америке не рождённый, прокомментировал – «Ну вот, была надежда, что для Арнольда отменят запрет для иностранцев быть президентом, а тут такое дело».)
Про американскую политику я пишу много и в других местах. Сейчас хочу сказать о другом. Из-за всех этих скандалов в СМИ много обсуждается, какие мужчины свиньи и т.д. (Активно участвуют разные высокопоставленные тётки, по многим из которых видно, что с личной жизнью беда.) Можно, конечно, повозмущаться воинствующему феминизму, но проблема не в этом: Винером, Арнольдом и политиками дело не ограничивается, разнообразных клоунов, отмечающих в документах свой пол как мужской, хватает.
Вот хожу, например, изучаю танго. Беда, натуральная беда: приходят граждане с полным наплевательским отношениям к женщинам. Даже минимального уважения к собственному партнёру по непростому предприятию (изучению танго) зачастую не наблюдаются. Шуруют руками как мебель, во всём обвиняют, чего-то требуют при собственной «нулёвости»…
И это обучение. Скажу честно, на милонги (танцы) я почти не хожу. Причины многочисленны, но далеко не последняя состоит в том, что на два года я танго вообще забросил после того, как плохо получалось, сейчас вроде бы получается, но всё равно я не считаю себя настолько хорошим, чтобы заявиться на милонгу и активно танцевать – женщины приходят отдохнуть и расслабиться, а не путаться в моих ошибках. Очень может быть, что я это утрирую, но в любом случае, вокруг женщин мир вращается (и уж тем более, когда танцуешь), а существа с первичными половыми признаками, из себя ничего не представляющие, приходят и чего-то требуют.
Танго, конечно, совсем маленький пример. Замечаю, что и в жизни в целом много такого же – из-за всяких винеров и прочей ерунды в журналах потом статьи пишут «Как исчезли мужчины» и «Почему все мужчины свиньи».
Не исчезли, и не все.
Чушь, но причины появления сего дискурса понятны.
Типа наболело.

Местоимения

Должен заметить, что отсутствие в английском языке различия между местоимениями «ты» и «Вы» сказывается – оно упрощает общение. (Можно считать, что это признак демократичности – все равны, вежливо-подобострастного «Вы» не существует. Можно, напротив, утверждать, что все относятся друг к другу с максимальным уважением и не «тыкают».) По-русски с вежливостью у меня проблем нет, различия в местоимениях чувствую и соответствующим образом употребляю. С одним другом, скажем, общаюсь на «Вы», когда-то, работая вместе, начали так говорить в шутку, теперь мне кажется естественным – я уважаю его, он меня.
Так сложилось, что по работе мне доводится много общаться с людьми достаточно высокопоставленными и по важным вопросам. Говоря по-русски, заметил забавную тенденцию: первоначально, не видя меня, в переписке и по телефону, они обращаются со мной на «Вы», встретив, очень быстро переходят на «ты» - человек я молодой. Однако после некоторого делового общения почти также быстро опять переходят на «Вы» - не скрою, мне зачастую это очень приятно, так как в этом «Вы» можно услышать искреннее уважение.
В английском этого всего нет, и это очень упрощает общение с такими же важными товарищами. Правда, во-первых, есть «сэр», от обильного употребления которого в речи появляется подчёркнутая уважительность. Очень часто происходит это как при моём «выкании» с другом – «Ну, сэр, спасибо тебе, классный, сэр, подарок ты мне подарил, пойдём выпьем, сэр». Работники сервиса действуют по похожей схеме – распознав важного клиента, от пренебрежительного разговора «через губу» быстро переходят на многочисленных «сэров», испаноговорящие – «синьоров». (По женскому адресу «мэмов».)
Что любопытно, вежливости и доверительности отсутствие «Вы» совсем не мешает – для установления доверительных отношений вместо перехода на «ты» всегда можно предложить называть по имени. Чего не понимаю и не принимаю, что многие русскоговорящие в Америке отказываются от отчеств. (Не говоря уже про упрощение имён и фамилий для помощи малограмотной, тупой, наглой и ленивой обслуге.) Понятно, что по документам такое очень часто неизбежно, скажем, в международно-американских документах «Владимировича» у меня не было никогда, а «В» исчезло очень быстро. Но, по-моему, труда не составляет в разговоре с другим русскоговорящим человеком использовать отчество, особенно в адрес третьих лиц. Я, например, своего отца не стыжусь – я стараюсь быть его достойным. Впрочем, это, пожалуй, от языковой лени и скудности ума, о которых писал ранее.

Мимикрия

Приезжала недавно достаточно большая делегация – люди со всей России. Однажды кто-то задал какой-то бытовой вопрос, точно не помню, но, по-моему, что-то в сравнении с Россией. Стоило мне на секунду задуматься, как кто-то из группы шутя сказал: «Да что-то ты его спрашиваешь, чего он тебе скажет, нерусский он уже, чёрт иностранный!». Все засмеялись, на вопрос я ответил, однако задумался: действительно, ушла ли из меня эта «русскость»? Плохо ли это?
Если посмотреть с профессиональной точки зрения, но успех моей деятельности зависит во многом от того, как быстро и точно научусь я понимать американцев, а они меня. Скажу больше, в идеале, а должен стать эдаким «переводчиком», только не слов и предложений, а культурных кодов, объяснять одной стороне, как другая видит ситуацию, какие варианты договориться возможны.
Ещё заметил, что в каких-то рабочих и бытовых ситуациях исхожу из ясного понимания американских реалий. Например, в общении с разнообразными сервисами не принимаю «нет» в качестве ответа, стараюсь, чаще успешно, добиться своего. То есть, процесс «обамериканивания» идёт, скажу честно, изжить из себя «русскость» я не стремлюсь, тем более, что вижу в ней и множество полезного. Однако привыкать к российским реалиям на повседневной, не отпускно-краткосрочно основе уже, наверное, будет трудновато.

Кулинарное

До приезда в Америку мне казалось, что едва ли можно говорить об американской кухне. Однако теперь понимаю и признаю, что таковая существует. Думаю, что есть национальные кухни, отличающиеся от других ингредиентами или мастерством, требующимся для приготовления блюд. Американская кухня отличается, пожалуй, традициями в питании.
То есть, определёнными «правилами» в еде. Хороший пример этого, по-моему, завтраки. Я, скажем, люблю по субботам есть на завтрак макароны. Причин несколько. Во-первых, субботним утром не надо торопиться на работу и макароны можно неторопливо приготовить самым замысловатым способом. Во-вторых, по субботам часто играю в футбол – макароны дают необходимые силы. Да и просто без причин – ем в субботу на завтрак макароны.
Американские друзья-сверстники, многие из которых даже и не родились в Америке, всё удивляются – как это макароны! (Не положено!). Действительно, существует перечень общепринятых блюд для завтрака. Показательна в этом смысле столовая недалеко от моего офиса, где иногда завтракаю: разнообразные бейглы (рогалики) с разнообразными плавленно-творожными сырами, лососем, кексы, всевозможные омлеты. Добавить сюда ещё можно блины, которые американцы тоже едят активно на завтрак. Тех же друзей спрашивал, что же такого в макаронах? Пожимают плечами – не положено… Кто-то пытался что-то говорить про чрезмерную обильность такого завтрака. Но, во-первых, завтракам необходимо быть обильным, во-вторых, уж с калориями в Америке всегда всё в порядке…

Нет контакта

Уже писал, что согласен с теми, кто говорит, что американское общество требует конформизма – если кто-то в той или иной форме не «кул», ему нужно сделать всё, чтобы соответствовать представлениям о «кульности».
Такой конформизм требует соответствующих стандартов коммуникации, соблюдение которых необходимого для сколько-нибудь социального успеха.
Недавно наблюдал такую ситуацию:
Две барышни – одна американка, очень американская, вторая француженка, не менее французская. Француженка с жаром рассказывает, насколько красив и замечателен некий молодой джентльмен Икс. Американка вроде бы даже соглашается.
Затем француженка из сцены исчезает, а американка заявляет: «Вот она ужасно странная! Я же ей подала все знаки, что я с ней не желаю говорить!».
Занавес.
Признаюсь честно, никаких знаков я не заметил, правда, за беседой следил не очень внимательно. Француженка, вроде, тоже не дура, могла бы сообразить. Значит, знаки были изощрёнными и межкультурной коммуникации не способствующими. То есть, образуется конфуз. Признаюсь, зачем усложнять в данном случае сущности, я не понимаю. Ну не хочу я, положим, с кем-то общаться, я вежливо и по-доброму скажу: «Братишка (подруга), не обижайся, но сейчас совершенно не до тебя». Или в более грубой форме, если требуется. И всё.
Конечно, возразят мне, но это будет грубо. А так вроде и поговорили, и не поругались. Прекрасная американская вежливость.
Однако. Во-первых, положительных эмоций по отношению к француженке американка в итоге явно не испытала. Чего доброго француженка её будет «доставать» и дальше, не подозревая, что действует на нервы. А, во-вторых, представим, что француженка хотела сообщить американке что-то более важное, чем достоинства помянутого джентльмена. Понятно, что разговора бы не вышло.
Так что, по-моему, лучше говорить начистоту.

Спортивная лингвистика

За время моей жизни в Нью-Йорке в футбол я поиграл с или против большинства народов Земли. Только индусы и китайцы уже дают большую часть земного народонаселения. (Одни на футбольном поле исключительно беспомощны и бестолковы, другие бьют сами первыми и с первого ответного удара не падают. Хотя жаловаться не буду, и с китайцами справляюсь – опыт игр против разнообразных народов Кавказа и татарских дворников улицы Трубной болевой порог значительно повысили.) Только с аборигенами Австралии да индейцами Великих равнин на футбольном поле, пожалуй, не доводилось встречаться.
Все разные, все любят футбол, всех уважаю. Сейчас не об этом.
Вообще футбол очень умная игра, хотя со стороны так всем не кажется. Решения на поле надо принимать за долю секунду, поэтому у всех, конечно, краткие прозвища для быстроты коммуникации.
Белые американцы зовут меня, понятное дело, «Ник». Русскоязычные «Коля».
Один раз играл в команде с ямайцами. Из белых помимо меня там был только полуирландец-полухорват из Бостона. Боец. Команда была славная: пока легкие, быстрые, не жадные на пас ямайцы настукивали голов, мы с хорватом «выжигали» землю под соперниками. Этим я заслужил уважение – называли меня «БиМе» или «Биг Мен» на их наречии.
Чему удивляюсь: латиносы, не сговариваясь и в разных командах, меня зовут точно также как израильтяне – «Нико» с ударением на «о».
Удивительное рядом.
А вообще – играйте в футбол!
Ну, или «болейте» хотя бы…

Везде хорошо

Был в Москве.
Заметил, что почти всегда, когда бываю на Родине, у меня сменяются следующие эмоции:
1. Ура! Дома! Соскучился! (Продолжается недолго.)
2. Бред! Бред! Бред! Почему нельзя сделать по-людски?! Грязь! Дебилы! Пьянь! (Немного утрирую.)
3. Всё-таки хорошо – дома. Родное… Чего ж поделать, если такое… Всё равно своё... Жить можно. Даже трудиться можно, чтобы бреда поменьше было.
Улетать даже грустно немного.
А в Нью-Йорк прилетаю, тоже дом, тоже хорошо.

Столица одна

Для меня, как и, наверное, для любого человека, место, где родился, - центр мира. Тем более, когда это место, как в моём случае, - Москва. Кажется, в тринадцать лет я впервые уехал относительно далеко – в Питер. Чувство было очень необычное: не верилось, что я так далеко. Первое время всё казалось, что это какой-то неизвестный уголок родного города, и стоит только пройти немного или подъехать на каком-нибудь троллейбусе, автобусе или трамвае, и будет станция метро, с которой можно будет уехать до «Цветного Бульвара» или «Рижской».
Долго в голове у меня не укладывалось, что такое «земляк». Понятно, что теоретически всё ясно. Но, как сказал Антон Павлович Чехов, «В Москву! В Москву!». Все едут в столицу, а я уже там, поэтому для меня «земляк» - нечто из лексикона приезжих.
Осознал я, что это такое, когда по работе оказался в Чечне. Во-первых, сама по себе обстановка необычная - «режим антитеррористической операции». Во-вторых, по службе, конечно, народ со всей России. Неудивительно, что в зачастую стрессовой ситуации земляки тянутся друг к другу, вспоминают дом. Со мной получилось так:
С гуманитарным грузом летел вертолётом. По неписанным правилам военных пилотов, если с грузом сопровождающий, то он – старший. Таким образом, боевой экипаж на полном серьёзе ждал от меня, гражданского, распоряжений. Я нервничал, конечно. Однако оказалось, что один из вертолётчиков, вот не помню, штурман, кажется, из Москвы. Долговязый и белобрысый парень моего возраста или даже младше мгновенно расплылся в улыбке – «Земляк!». Стал расспрашивать, что дома и как.
Неожиданным образом, о земляках вспомнил совсем недавно, когда был на юбилейном концерте в честь одной нью-йоркской благотворительной организации, которая пятьдесят лет помогает молодым исполнителям классической музыки начинать их карьеры. Завершался концерт концертом Моцарта для двух фортепиано, части этого концерта играли самые лучшие исполнители из числа нынешних питомцев организации. Частей было три, фортепиано два, итого шесть исполнителей. И вот я могу доложить, что из шести человек, двое было москвичей, земляков. Играли отлично, зал не мог нахлопаться.
Приятно, тем более, что москвичей в Нью-Йорке, несмотря на обилие русскоязычных, не так много. Но есть, и не на последних ролях. Например, по-моему, исключительно приятный и конструктивный член законодательной ассамблеи штата Нью-Йорк Алек Брук-Красный, между прочим, первый русскоязычный человек, куда-либо избранный за пределами бывшего СССР (не считая Израиля, конечно).
Пока аплодировал, вспомнил вертолётчика из Чечни и вообще многих и многих замечательных людей из нашего великого города. Хорошо бы москвичом, вот что.

Помешанные

Хотя в последнее время записи и без того несколько мрачноватые, продолжу на ещё одну тему, на которую давно собирался написать.
Сейчас уже привык, а первое время, конечно, было немного страшновато, сколько в Нью-Йорке безумных на улицах. Обещал я не обобщать, но в данном случае будет вполне уместно сказать: не только в Нью-Йорке, а вообще в Америке.
Причина простая – домов сумасшедших тут почти нет. То есть, если безумец нападёт на кого-нибудь, а ещё «лучше» убьёт, его найдут куда поместить, пока же опасность остаётся в теоретической плоскости, можно гулять по улицам. Причин у причины две: примерно с конца шестидесятых годов, когда начался стремительный рост стоимости медицинских услуг, сумасшедшие дома, в особенности оплачиваемые за счёт налогоплательщиков, стали закрывать – кому охота платить за сумасшедших.
Во-вторых, примерно в это же время в дело вступили многочисленные правозащитники, которые стали доказывать, что держать безумных в смирительных рубашках и вообще ограничивать возмутительно. С одной стороны, нарушений действительно хватало, с другой, власти особенно не сопротивлялись – появился повод сократить бюджеты.
В итоге получилось, как получилось. Безумные, много их среди бездомных гуляют по улицам, ведут они себя иногда забавно, но больше, конечно, страшного и трагического. Полиция на них внимания не обращает, например, если сумасшедший будет идти по улице в мороз легко одетым, рискуя на смерть простудиться, трогать его не будут – да здравствует неприкосновенность личности! Однако если в своём безумии такой субъект что-нибудь нарушит, с ним поступят не разбираясь по всей строгости. Иногда безумные на окружающих нападают. В том числе и используя огнестрельное оружие – в Америке его достать зачастую легко.
Вот и непонятно, как относится к сумасшедшим, когда их постоянно встречаешь. С одной стороны, к любому человеку я испытываю уважение (до тех пор, пока он меня не убедит, что такого уважения не достоин), с другой, и жаль их, и просто страшновато бывает иногда, чаще же трудно сдерживать улыбку.
Станция метро у меня ближе к конечной, народу даже в часы-пик относительно поменьше. Однажды сел в поезд и в другом конце полупустого вагона увидел сумасшедшего. Он доставал из пакетика грязные газеты деловито раскладывал их по пустым сидениям своей половины вагона, потом также деловито собирал. Продолжалось это несколько станций. Доехали до станции крупнее, где можно пересесть на другую линию, зашло много людей, почти все сидения заняли. Вначале сумасшедший с неподдельным ужасом смотрел, как сидения для раскладки газет занимают, потом обижено махнул рукой, топнул ногой и быстро выскочил из вагона.

Кто начальник?

В злоключениях нью-йоркской ночи провёл некоторое время в околотке в Ист-Виладже. (Впечатлительным читателям сообщаю, что я не только не побывал в «обезьяннике», но и даже ничего эдакого не натворил, впрочем, речь сейчас не об этом.) То, что местные полицейские вежливы и совершенно не опасны, привык уже давно. Шокирован был другим: один из офицеров, общаясь со мной, всё время называл меня «начальник». Такая зеркальная противоположность реалий общения с отечественной полицией, даже в период её бытия народной милицией, заставляет о многом задуматься. Получается, что в Нью-Йорке начальник - гражданин.

Единомыслие

Опять-таки читая помянутую ранее книгу, встретил тезис, что в Америке без всякого тоталитарного государство, общество тоталитарно, в том смысле, что заставляет людей быть и думать «как все». Утверждение в принципе не новое, что привлекло моё внимание, так это ссылка автора на ужас бывших думающих совграждан, по прибытии в Америку поразившихся масштабу местного единомыслия. Мол «в СССР нас заставляли, а мы всё равно имели своё мнение, а тут вроде бы никого не заставляют, а все всё равно строем ходят».
Пожалуй, соглашусь. И даже немного разделю удивление: при всех действительных и мнимых американских достижениях в деле защиты разнообразных прав и свобод, верноподданнические и производные от них настроения весьма распространены. Какой-то критики Америки в целом в бытовом общении или даже из СМИ можно услышать крайне редко. (Это если не считать опять-таки бывших совграждан, многие из них новую родину бранят охотно, но им, по понятным причинам, мозги промыть сложнее.) Правда, можно услышать критику отдельных политиков или всего политического класса. Но это другое, подозреваю, что тут надо отдать должное телевизору: если гражданин консервативен и любит смотреть «Фокс Ньюс», там ему подробно объяснят, в чём конкретно и насколько Обама плохой. Что показательно, будут политических противников обвиняют в отступлении от «американскости». Во времена Буша, которые я застал совсем немного, подозреваю, что было то же самое, только бранились демократы.
Если разбираться в причинах этого, можно написать книгу. Пока констатирую, что это есть. Думаю, фактор страха играет свою роль, во-первых, все карательные органы работают добротно, да и, во-вторых, доносить тут не просто принято, но всячески приветствуется и поддерживается всеми институтами не только государства, но и общества – от детского сада до профессиональных организаций.
Это всё, конечно, не смертельно, но досадно, так как такое единомыслие, мне кажется, серьёзно ограничивает мыслительный, а значит и творческий потенциал народа.

Обамериканивание

Что-то в последнее время у меня путеводитель какой-то выходит, где почем брать билеты, и какой дворец спорта лучше…
Напишу, пожалуй, о серьёзных сюжетах. Читаю книгу об американском национализме, книга неоднозначная, но в целом интересная и толковая. Рассуждая о бесцеремонности американцев за рубежом, автор (немного упрощаю) пишет: заграницей среднему американцу даже не приходит в голову соблюдать чьи-то там обычаи среди прочего и потому, что почти любых представителей этой заграницы он видел дома в качестве иммигрантов, с усердием отказавшихся от своих обычаев ради американских, словно признавая превосходство последних.
Прочитав это, понял, чего меня иногда так раздражает в иммигрантах первого и второго поколения: то, насколько бессмысленно-усердно они не то, чтобы отвергают обычаи отвергнутой Родины, но повторяют обычаи американские. Понятно, что при этом следование американским обычаям превращается в утративший первоначальный смысл ритуал, который исполняют усердно стараясь сойти за своих. Ритуал ради ритуала.
Я не осуждаю. Просто бессмыслицы не люблю ни в какой форме, поэтому и к «обамериканиваю» испытываю аллергию. Именно благодаря усердию спешащих «обамериканиться» приобретают свой размах истерии Дней Святых Валентина и Патрика, Супербола, «черной пятницы» и т.д. Плюс надо добавить к этому массовый американский, почти принудительный конформизм, о котором (опять-таки в результате размышлений о прочитанном) напишу на днях.

Сила жеста

В Америке, конечно, есть свой национализм. Но Нью-Йорк не Америка, поэтому здесь нечто подобное можно представить с большим трудом. Конечно, на бытовом уровне можно кого-то недолюбливать, но Нью-Йорк исторически был и продолжает оставаться городом приезжих со всего света.
В быту это проявляется по-разному. Например, у большинства где-то есть родина, и когда где-то случается какая-то беда, всегда есть нью-йоркские пострадавшие. А так как беды нынче случаются часто и везде, к чужому горю всегда относятся с пониманием.
Когда было землетрясение на Гаити, нью-йоркские СМИ его активно освещали и обсуждали, делая упор на судьбе многочисленных нью-йоркских гаитянцев. Когда был взрыв в Домодедово, довелось почувствовать участие окружающих и мне. Даже уборщик на этаже нашего офиса подошёл сказать какие-то соболезнования, пока я ждал лифт после работы. Большими шумными толпами ходили по улицам египтяне и что-то кричали про Муббарака, а теперь их спрашивают в столовых во время обеда даже люди обычно мировыми делами не интересующиеся, что дальше.
Теперь это сочувственное внимание направленно на японцев. Большинство этажей в нашем офисном здании занято японскими компаниями. В поведение японцев ничего не изменилось: также круглосуточно работают, усердно друг другу кланяются и организовано выбегают на улицу быстро покурить. Не избежал общего сочувственного настроения и я. Часто с работы я ухожу поздно, так как после шести иду в спортивный зал в соседнем здании, потом прихожу, иногда немного работаю, пью чай и потом только иду домой. Японцы, конечно, ещё трудятся вовсю. И вот спускаясь поздно в лифте с японцем, маленьким и тщедушным, сгибающимся от тяжести собственного портфеля, я подумал, что вдруг его родные или близкие пострадали, решил сделать ему что-то приятное, уступил дорогу и подождал пока он выйдет из лифта первым. Японец буквально расцвёл, заулыбался и всё кланялся. Такой народ – умеют читать жесты.

На льду

Хотя мой покойный отец один из немногих, а до самого недавнего времени единственный журналист, занесённый в энциклопедию отечественного хоккея, за развитие которого удостоен нескольких государственных наград, этот спорт я люблю много меньше футбола. Потому что футбол это футбол. Но тем не менее, в Нью-Йорке я, по всей видимости, поселился надолго, на матчах хоккейного ЦСКА бываю в лучшем случае раз за сезон – нужно было определяться с местными предпочтениями.
Когда-то в детстве болел за «Рейнджерс». Уже и не помню почему. Два года собирался сходить посмотреть хвалённый «брэнд» в действии. В результате ничего хорошего: дорогие билеты, хотя и брали с товарищем у барыги дешевле номинала, огромный Мэдисон Сквер Гардэн, по неуютности напоминающий «Лужники», совершенно бестолковая игра.
Играли против «Сэйбрз», команда, хоть и областная, но нью-йоркская, по дружной командной игре мне понравившаяся. Подумал, что уж лучше буду болеть за них. Но нужно было полностью исследовать рынок. Воспользовался спецпредложением катастрофически не попадающих в плей-офф «Айлендерс», взяли билеты на три матча и после первого же матча (обыграли очень могучий «Бостон») понял – моя команда.
Во-первых, «болеть» за «Айлендерс» отдалённо напоминает школьные годы «боления» за армейцев. Конечно, тогда «свиное» засилье было посерьёзнее, чем преимущество «Рейнджеров» против «Островитян» сегодня, но по интенсивности соперничества вполне сравнимо – говорят, что враждующие фанаты даже физиономии иногда другу другу бьют.
«Островитяне» понравились задором – «играем хуже, но выиграть хотим больше». Билеты чуть ли не в пять раз дешевле, чем на «прославленных», ничего не выигрывающих «Рейнджеров». Уютный дворец, не раздражают даже многочисленные реднеки. Правда, одна беда – очень далеко, Лонг-Айленд. В теории как-то можно доехать на общественном транспорте, но реально только на машине. Благо, ходим с другом, он за рулём.
Так что приобщился к хоккею. Эх, папка не дожил…

Руглишь

Я отношусь требовательно к окружающему миру и, вдвойне, к себе. Поэтому меня очень раздражает руглишь – считаю его в большинстве случаев проявлением элементарного умственного разгильдяйства. Одно дело, когда дети родятся и растут, окружённые этим говором, для них он «нормален», и совсем другое, когда на нём говорят люди, претендующие на образованность, приехавшие в Америку уже взрослыми.
В Нью-Йорке сейчас говорящих по-русски больше, чем по-английски. Согласно официальной статистике, русский уступает только испанскому и китайскому. Английский лишь четвёртый. Понятно, что это совсем не означает, что русскоязычные не знают английского, просто, когда есть возможность выбора, они предпочитают русский.
И тут возникает вопрос: русский ли? Многочисленные «салмоны», «чарживания», «драйверы» (которые водители), «басы», «трэйны», «блоки», «тикеты», «слайсы» и прочая-прочая правда раздражают. Признаюсь, сам иногда сбиваюсь на нечто подобное, но бывает это обыкновенно, когда русский эквивалент сразу на ум не приходит, скажем, билинг адрес и шипинг адрес. (Однако чтобы называть «лосось» «салмоном» надо, по-моему, всё-таки сильно стукнуться головой.) В такие моменты сержусь и на себя, слышал, что учёные подсчитали, что в лучшем случае человек использует возможности своего мозга процентов на десять, уж на родном языке нормально говорить можно вполне. Приятно, конечно, когда какой-нибудь брайтонский обитатель говорит «ах, какой у Вас таки чудесный русский!», но хотелось бы чтобы люди, для которых руглишь не родной, больше говорили по-русски. Ну или тогда уж, если они настолько талантливые и крутые, учили до безупречности английский и общались между собой с грамотностью индийских таксистов Манчестера.

Не рай

Однажды общался с кубинской женщиной средних лет, в Америке никогда не бывавшей. «Ах, Америка! Столько там денег можно заработать!». Ну, допустим, это – кубинка, значение слова «заработать» она понимает. Однако: «У Вас медицина бесплатная? – Да. – Довольны? – Да. – Образование бесплатное? – Да. – Довольны? – Да. – Преступность есть? – Нет почти. – Хочется в Америку? – Хм… Тогда даже и не знаю». Задумалась, должен сказать, крепко.
К чему вспомнил? Хорошо там, где нас нет.
Вот кажется, Америка, со стороны действительно процветающая страна. А присмотришься вблизи, можно список составлять причин, по которым «всё пропало». Задумался об этом, когда ехал в автобусе. Вот, скажем, могут выродиться? Запросто. Детей не заводят, а если заводят, то матери уже в таком возрасте, что здоровыми эти дети не могут родиться по определению. Или, почему подумал об этом в автобусе, какое же всё-таки тотальное ожирение. С годами привык, но если так вот иногда посмотреть по сторонам, то просто ужас.
Социальные службы меряют здесь бедность количеством людей страдающих от ожирения – не могут позволить себе нормальную здоровую пищу, едят всё подряд. Но в час-пик в автобусе, идущем через Мидтаун, не приходится говорить о преобладании бедных. Пассажиры всех полов, возрастов, цветов, социальных положений. И толстых хватает. И здоровье у них едва ли богатырское.
Не стоит в этих моих рассуждениях искать какой-то антиамериканский пафос. Это я просто к тому, что везде свои проблемы.

Музыка

В Нью-Йорке стал настоящим меломаном: в начале этого сезона выкупил несколько абонементов и регулярно хожу на концерты. Особенно люблю музыку барокко, Баха, Моцарта. Ничего не понимаю, нот не знаю, но как профан слушаю и получаю большое удовольствие. В Москве тоже ходил на концерты, но здесь стал делать это регулярно по экономическим причинам: если брать отдельные билеты, цены «кусаются», а если покупать абонемент, да и ещё и не сразу, как начинается продажа, а по какой-нибудь акции, скидка выходит значительная. Прошлые два сезона покупал отдельные билеты, за сезон тратил больше на несколько сот долларов. Кстати сказать, в Москве, как мне кажется, музыки барокко играют больше – здесь больше симфонической музыки.
Проблема, конечно, состоит в том, что трудно знать наверняка, что ты будешь делать через несколько месяцев, однако в этом сезоне купил сразу несколько абонементов, и пока проблем не было. Правда, один раз надо было лететь в Москву, но без большого труда нашёл желающего купить у меня билет – цена уж очень выгодная. Признаюсь, что Карнеги-холл не люблю: программа не выдающаяся, скидок предлагают мало, а цены высокие. Бессмысленно попасть на какого-нибудь знаменитого исполнителя, но сидеть настолько далеко, что лучше слушать плеер. Люблю Линкольн-центр, где играет Нью-Йоркский филармонический, и бывают концерты Нью-Йоркского общества камерной музыки. Постепенно осваиваю новые площади – был в зале «Симфоническое пространство» на Верхнем Вест-Сайде, в церкви Вознесения недалеко от Нью-Йоркского университета, собираюсь в Театр Миллера Колумбийского университета.
Убедился, что как бы ни были дёшевы всякие балконы, сидеть лучше ближе к сцене – совсем другое звучание и эмоции. Я не настолько меломан, чтобы ходить на каких-то конкретных исполнителей, поэтому определяющее значение для меня имеет программа. Если не угадываю с концертом, это всегда очень легко определить – сразу клонит в сон. После того, как по почте заказал первый раз какие-то билеты, теперь мне присылают информацию о разных программах и скидках, что очень удобно. Благодаря тому, что беру абонементы, невольно открываю для себя новых композиторов и жанры, от грузинского горлового пения до церковной музыки Вивальди, от фортепианных концертов Бетховена до средневековых песен о прекрасных дамах и храбрых рыцарях. Но самое главное, что хочу сказать, что классическая музыка для меня отличное средство отдохновения – иногда весь день так работаю, что под вечер мозг закипает, пойду на концерт, послушаю прекрасную музыку, выйду, и хочется, уж простите высокий слог, жить, любить и трудиться.

Москва зовёт

Есть такая реклама на Первом нью-йоркском канале: чем отличаются настоящие ньюйоркцы помимо того, что смотрят их канал, например, улицу правильно называют, не «Хьюстон», а «Хастон». У меня есть другой тест, более надёжный.

Достаточно на человека посмотреть, можно даже про Хастон не спрашивать.

Когда возвращаюсь с работы домой, народу в вагоне метро бывает много, а хочется сесть и почитать. Так я уже настолько обжился, что могу с достаточно высоким КПД определить, где сидит турист или обладатель настолько напыщенной физиономии, что дальше следующей остановки он ехать никак не может – через одну остановка уже в Гарлеме. Одну станцию потерпеть можно, главное, встать аккуратно рядом и дождаться, когда занимающий место направится к выходу – поезд-экспресс, выше Коламбус Сёркла делать таким индивидам нечего.

Или люди на улицах подходят и с мольбой в глазах спрашивают: «Извините, сэр, в какую сторону низ, а в какую верх?» Всё это, конечно, очень приятно. Обжился, адаптировался. Как мне один калифорниец сказал: «Главное, не перенимай это чудовищный нью-йоркский акцент!».

Но при всём этот как же иногда хочется в Москву! Вот просто чертовски хочется! И, казалось бы, зачем? Вроде полный бытовой порядок и комфорт, жизнь налажена, живу весело и интересно, полюбил Нью-Йорк очень. Знаю, все московские глупости и неурядицы. И тем не менее… С одной стороны, понятно, близкие люди, футбол и т.д. Но хочется и просто так, без причины. Какое счастье, что я могу в практически любой день взять билет на самолёт и махнуть обратно. С удовольствием прошёлся бы сейчас по Бульварному кольцу, там уже, наверное, весна начинается, грязная, холодная, мокрая, серая московская весна…

Педагогическое

Второе наблюдение за неделю на тему эгоизма.
До приезда в Америку я читал и слышал, что американская система воспитания предусматривает, что в детях с максимально возможного раннего возраста воспитывают, что они самые лучшие, принцессы, супермены и так далее. Плюсы, думаю, очевидны. Минусы?
Сейчас хожу на танго и заметил, что люди, учащиеся со мной, поступают по принципу «Васька слушает да ест», то есть, им объясняют, а они упрямо продолжают повторять свои ошибки, уверенные, что не получается потому, что, утрирую немного, все вокруг дураки.
Разговорился на эту тему с преподавателями. Преподавательница – хорватка, то есть, не просто из Европы, а из Восточной Европы (кстати, обязательно напишу пост про восточно-европейскую ментальность), в Америке с 15 лет, так что имела достаточно времени для того, чтобы сделать свои наблюдения. Так вот, по её словам, американцы действительно не слушают, что им говорят, не хотят или уже не умеют учиться. Конечно, без обобщений, но тем не менее. Контраст, она утверждает, с европейцами и прочими свежеприехавшими очевиден.
Отношение такое: «Я лучше всех, вот тебе деньги, научи меня делать то-то». Им рассказывают, показывают, просят повторить. Ответ: не буду, зачем?
- Ну ты же хочешь научиться…
- Да, я хочу это уметь, я тебе заплатил, но то, что мне показываешь, делать не буду потому, что считаю, что это не сработает, мне лучше знать, я же лучше всех…
Без комментариев.