В гостях у шерифа-II

Трудно не заметить дружелюбие охраны из числа людей шерифа. Много женщин. Сам шериф средних лет, насколько я мог судить по его наградным планкам, ветеран вооружённых сил, вероятно, даже с боевым опытом. Видно, что человек серьёзный, но при этом улыбчивый и дружелюбный. Если бы не был таким, вряд ли сумел бы быть избранным. Моего весьма короткого знакомства с нашим московским участковым (может, сейчас уже и другой) достаточно для того, чтобы развеселиться, размышляя о перспективах этого человека понравиться избирателям. Впрочем, ему это и не нужно.
В тюрьме была всеобщая чистота и порядок. Всё не просто компьютеризировано, но и устроено так, чтобы у охраны был наилучший обзор помещений. Камеры организованы в несколько, по-моему, трёхуровневых блоков со своеобразными двориками, внутри которых одетые в оранжевые робы заключённые проводят своё свободное время. Дворики крытые, вероятно, прогулки бывают отдельно. Примерно одна треть такого дворика отделена линией, на границе которой сидит надзиратель. Заключённые без его разрешения не имеют права пересекать линию. С другой же стороны линии может находиться стол для пинг-понга, по-моему, даже телефоны, душевые кабины и аппарат для льда (!). В конце концов, может же заключённый захотеть выпить что-нибудь холодного. Обед по камерам развозят, правда, заключённые могут спуститься за ним и во дворик своего блока, где стоят столы.
Многие работы, вроде раздачи пищи, выполняются самими заключёнными. Выполняя эти обязанности, они, к моему удивлению, свободно прохаживаются по коридорам тюрьмы. Во время нашего посещения мы с ними пару раз сталкивались. Есть библиотека, если не ошибаюсь, не частый, но существующий доступ к Интернету, заключённые могут учиться. Вообще, особенно учитывая, что тюрьма новая, не покидало ощущение, что это не тюрьма вовсе, а образцово-показательное учреждение для проведения экскурсий. Конечно, в тюрьмах строго режима порядки другие, однако для тюрем графств смотрел я тюрьму достаточно обычную.

В гостях у шерифа-I

Могу сказать, что забросил дневник по уважительным причинам – много путешествовал, собирался в Москву, где теперь пробуду достаточно продолжительный период времени. Однако совсем о блоге не забывал – собирал сюжеты для постов, которые будут теперь появляться по мере готовности.
Во-первых, обещанная история про тюрьму. Сразу признаюсь, осматривал я не федеральную тюрьму строго режима, и даже не тюрьму штата, где оказываются за не самые серьёзные преступления, подпадающие под регулирование субъектами американской федерации, а тюрьму графства, из которых штаты состоят. Такая небольшая тюрьма населена неопасными преступниками, отбывающими небольшие сроки за преступления, связанные с наркотиками, молодыми правонарушителями и хулиганами. Отвечают за такие тюрьмы шерифы. По вестернам кажется, что это представители власти, полицейские. Но это не совсем так – должность эта выборная жителями графства, говоря в общем, шериф следит за порядком. То есть с преступностью борется, но вот если, например, кто-то не платит за квартиру, выселять нарушителя будет именно шериф.
Посещал я тюрьму одного графства штата Нью-Йорк, где, по закону, тюрьма должна быть в каждом графстве. Норма, с одной стороны, возмутительная для налогоплательщиков, с другой, вынуждающая искать тех, кем бы эти тюрьмы заполнить. Наша экскурсия была в тюрьме новой, оборудованной по последнему слову техники. Там же оформляются разрешения на оружие, находится офис шерифа и его помощников. Компьютеризированы не только двери – из специального центра, который язык не поворачивается назвать диспетчерской, оператор на карте видит, где находится каждый из подчинённых шерифа. Любопытно, что с патрульными машинами связь существует не только по рациям или мобильным телефонам, но и по Интернету, то есть, указания можно посылать электронными письмами. Возникает вопрос, насколько широкий доступ ко всемирной сети имеют патрульные? Можно ли им, скажем, в «Фэйсбуке» менять свой статус с «пью кофе в засаде» на «гонюсь за негодяем»?

Красиво и дорого

Зимой соотечественницу на улицах Нью-Йорка можно распознать по норковой шубе. Летом – по вызывающему наряду. Хотелось бы мне сказать по красоте, однако же не всякая красивая женщина соотечественница, зато всякая вызывающе одетая красавица – соотечественница. И не только красавица.
Мой колумбийский друг, юность которого прошла на улицах всё более становящегося «русским» Бруклина, говорит: «Я, конечно, понимаю, что все женщины в мужчинах особенно любят деньги, но почему русские женщины любят эти деньги так сильно? Почему первым делом они узнают, сколько у мужчины денег, а потом всё остальное?».
Будем справедливы, не русские, а русскоязычные. Очень хотелось бы мне сказать, что это нью-йоркское явление. Однако в Москве оно ещё более наглядно.