Соккер III

При ближайшем знакомстве футбол в Нью-Йорке оказался соответствующим первому впечатлению: хотя инфраструктура достаточно развита, среднее мастерство играющих ниже московского. Такой яростной борьбы, сыгранности, мастерства при работе с мячом, которые часто встречаются в московских дворовых командах тут нужно поискать. Как заметил один мой американский приятель, если американцы чего-то не умеют делать, особенно в спорте, они этим и не занимаются, всячески высокомерно стараясь показать, что занятие это не достойно обитателей «града на холме».
Но если уж захотеть поиграть, условия есть, тем более, если заплатить организаторам, создающим клубы для любительских турниров. И поле будет нормально качества, и судья, и освещение, и расписание матчей, и даже разноцветные футболки для команд лиги. В такой клуб можно записываться уже состоявшейся командой, или отдельным игрокам могут там помочь организовать команду. Так получилось в моём случае: коллектив вышел у нас пёстрый. Несколько ньюйоркцев, некоторые из которых уже весьма состоявшиеся, обеспеченные люди; трое чернокожих ребят, со странными именами и фамилиями, говорящих на не менее странном языке (думал, что какой-то местный диалект, но теперь всё-таки думаю, что нечто африканское, надо уточнить); полухорват, носящийся по полю как Олич и старающийся обвести всю команду соперников, как Модрич, (не упускает он случая напомнить мне, что Россия должна быть благодарна Хорватии, что попала на чемпионат Европы); начинающий растить живот и терять волосы крепенький, невысокий эмоциональный итальянец.
При создании команды нас всех спросили, какова наша цель – попинать мячик на досуге или в каждом матче бороться за победу. Я ответил, что исключительно последнее. Подозреваю, что остальные сказали то же – получается у нас вполне сносно, даже отсутствие вратаря и, иногда, замен, не мешает нам выигрывать. Я изо всех сил стараюсь закрывать всю правую бровку, неприятно удивляя соперников: тут, похоже, принято деликатно ожидать, пока игрок другой команды примет мяч, похвалить его за хорошую обработку, а затем уж вежливо попытаться отобрать. У меня же другая привычка – соперникам следует озаботиться приобретением щитков. Российская школа – пришёл играть, хочешь победить, борись и знай, что другие тоже будут бороться. Правда, я принципиально всегда стараюсь играть в рамках правил, не травмируя соперника.

Наших нет

Оказалось, что в экскурсии к Статуе Свободы сам монумент для меня не так интересен. С куда большим удовольствием я посетил находящийся рядом музей на Эллис Айленд. И не просто потому, что экспозиция любопытна – пища для размышлений осталась обильная. Однако обо всём по порядку.
Про саму статую рассказывать не буду – хватает путеводителей. Главное впечатление: не без удовольствия почувствовал себя аборигеном в толпах туристов. Не имею огромного рюкзака, бутылки с водой, пакетов с сувенирами, почти обхожусь без карты, не делаю фотографий каждые десять секунд, не кричу «Вау!». Да и вообще эмоции другие. Быть жителем этого города всё-таки приятно.
Что касается Эллис Айленд, то впечатление действительно сильное. Опять-таки интересующиеся могут подробно прочитать про него в путеводителях. Для ленивых и занятых скажу: это самый крупнейший пункт доступа иммигрантов в США, маленький остров на подступах к Манхеттену. Закрыли его в 1954-ом году и, по самым скромным подсчётам, через эту станцию прошло 12 миллионов человек. Половина американцев точно может найти среди этих людей кого-то из своих предков.
Экскурсоводы настоятельно рекомендуют представить вавилонское столпотворение в просторном, но крохотном для тысяч людей, ждущих своей очереди, зале регистрации; врачей-ассов, которые за шесть секунд оценивали здоров ли потенциальный житель «града на холме»; невыносимые условия камер временного содержания, карантина и больницы, где в маленьких комнатках размешались несколько десятков человек; радость от обильной еды для людей, многие из которых за всю жизнь до этого не могли наесться вдоволь; гнев президента Теодора Рузвельта при посещении обменного пункта острова, увидевшего как обманывают менялы иммигрантов; горе разделяемых семей и многое другое. Представить всё это можно – музей прекрасный, быт Эллис Айленд восстановлен вполне убедительно.
Но задумался я не об этом: кажется, все народы Земли прошли двери этой станции, прихожей нового, лучшего мира. Вот только следов моих соотечественников особенно не видно. (Только в холе больших фотографий иммигрантов увидел большой снимок двоих мужчин в черкесках и с кинжалами. Может, казаки, а может и горцы, бежавшие от царского гнева). Конечно, многое в этом музее связано с Россией, точнее с Российской империей: например, представлены царские деньги, документы, где множество иммигрантов из Российской империи, брошюры для вновь прибывших на русском, предметы российского быта позапрошлого века.
Но ясно, что всё это в подавляющем большинстве своём следы еврейской иммиграции, чуть ли не самой большой в Америку в конце 19-го – начале 20-го века. Уничтожали тогда и притесняли евреев изо всех сил – вот и бежали они в США тысячами, где многие из них обретали своё счастье. Где же стародавние жители русской равнины? Обитатели донских и волжских степей? Уральцы? Сибиряки? Поморы? Ведь очень многим в Российской империи жилось не сладко, однако в далекую страну, куда стремились и из государств более процветающих, люди не бежали.
По-разному складывались судьбы народов той империи: громили поляки и украинцы еврейские местечки иногда и посильнее русских, однако и те, и другие, и преследуемые ими евреи, и финны, такие же поданные российского императора, прошли через Эллис Айленд. Православных же обитателей московских и петербургских трущоб или, скажем, голодавших среднерусских селян следов в музее я не нашёл. (Возможно, это лишь впечатление). Почему?
Нет у меня ответа. Либо это русская долготерпимость, тогда действительно уникальная на планете, либо элементарная лень и неспособность предпринять что-то, чтобы изменить жизнь к лучшему, либо желание самим обустроить свою жизнь на Родине. Хочется верить, что последнее. Ведь многое удалось. Именно Советский Союз, наследник Российской империи, стал главным и могучим соперником Америки в прошлом веке. Очень хочется верить, что русский человек с родных мест не бегает, а пытается обустроить жизнь дома. Но знание отечественной истории и современности точит эту веру червяком сомнения. Было бы прекрасно, если бы в России именно так и было – не только хотели достойно обустроить собственную жизнь, но и находили силы это желание реализовать, как смогли сделать это американцы, многие из которых прошли через Эллис Айленд.

Вода

Ниагара

Грех не воспользоваться спокойным субботним вечером, чтобы не описать то, до чего никак не доходят руки – расскажу про Ниагарский водопад.
Хотя находится он достаточно далеко от Нью-Йорка, во время своего недавнего путешествия по западу штата Нью-Йорк я его посетил. Во-первых, оказалось, что река Ниагара, по которой, если не ошибаюсь, проходит канадско-американская граница, сама по себе широка. Понятно, что не обошлось здесь без человеческого вмешательства – индустриальное развитие и коммерческое процветание американского северо-востока вообще было основано на развитой системе водных коммуникаций, состоящей из многочисленных местных рек и рукотворных каналов.
Существует точка зрения, что и Нью-Йорк стал величайшим городом планеты чуть ли ни исключительно благодаря каналу из озера Эри, связавшему Великие озера с побережьем. Можно вспомнить, что и успешная промышленная революция в Англии, заложившая основу процветания Британской империи, также базировалась во многом на системе каналов. Это и уяснил Пётр Первый, не успевший сделать что-то подобное в России. Приходилось мне встречать мнение, что система рек Средней России с этой точки зрения создавала и создаёт множество возможностей для экономического развития, и возможности эти не используются. Впрочем, не будем о грустном – если бы только эти возможности у нас не использовались…
На самом деле Ниагарских водопадов несколько – с канадской и американской сторон, где образуется излучина Ниагары. Любопытно, что с канадской стороны виднеется множество высотных и оригинальных зданий отелей и казино – законы против игорного бизнеса там менее строгие, вот и зазывают они американцев играть к себе. В канадской стороне высокого и обрывистого берега помещения первой гидроэлектростанции, с американской стороны на подходе к водопадам оставшиеся её ворота и памятник Николе Тесла. На американской же стороне картина всё больше унылая – вокруг Баффало районы индустриальные, которые либо уже обанкротились, либо движутся к тому.
Экскурсии по Ниагаре стали одним из первых в Америке туристических предприятий, устроенных на территории национального парка, поэтому за полторы сотни лет организовано всё до мелочей – есть даже трёхмерный кинотеатр, в котором можно посмотреть костюмированную постановку прибытия первых колонистов к водопадам. По излучине ходит экскурсионный кораблик, пассажирам которого при посадке выдаются полиэтиленовые плащи, закрывающие от брызг водопада с ног до головы. После же экскурсии эти плащи «щедро» разрешают забрать домой, объясняя посетителям, что это отличный бесплатный сувенир. Не знаю, как насчёт сувенира, но плащ действительно хороший – сейчас стадионы всё больше крытые, а раньше мог бы он считаться незаменимым другом футбольного болельщика. Среди туристов отчего-то очень много индийцев.
Зрелище, конечно, потрясающее. Водопады очень широкие, объём воды падает гигантский, хотя высота падения считается не очень большой по сравнению с мировым рекордсменами. «Небольшая» - понятие относительное. Сверху смотреть на это жутковато, многочисленные киногерои, храбро бросающиеся в пучину водопада, персонажи действительно сказочные. За колониальную историю Ниагары, говорят, выжило в таком прыжке не больше 10 человек. Перед водопадами, где Ниагара расходится на несколько рукавов, течение быстрое, если попасть в реку ниже определённого места, до водопада метров за 200, спасение невозможно. Надеюсь, когда-нибудь побывать здесь и зимой – водопады не замерзают, зато замерзает всё вокруг, где от брызг вырастают причудливые ледовые скульптуры.

Небо

Полутороэтажная Америка

Либо Ильф и Петров были недостаточно наблюдательны, либо со времени их знаменитого путешествия Америка успела подрасти – я бы сказал, что она полутороэтажная. То есть, конечно, множество домов действительно в один этаж, иногда очень просторных. Но двухэтажных всё-таки больше. Есть и трёхэтажные. В среднем выходит всё-таки полтора. На что невольно обращаешь внимание, так это чистота, спокойствие и … отсутствие заборов.
Понятно, что здесь для заборов нет ни одной причины появиться, однако для русского восприятия как-то странно, даже несколько неуютно. Кстати, в неблагополучных районах победнее заборов больше, что тоже понятно. Очень бы хотелось, чтобы и у нас так жили: суббота, вечер, поселковая улица, ни одного пьяного, ни одного вопля, визга, крика или всплеска матерщины, тишина и покой.
Конечно, в Нью-Йорке многое по-другому, но это спокойствие провинциальной Америки проступает и здесь. Удобно и спокойно жить. По не моей, но очень верной мысли (автор её себя знает, увидит, улыбнётся, порадуется степени своего влияния на меня), 11-ое сентября и было особенно страшно не числом жертв или изощрённостью атаки, а именно нарушением этого спокойствия. Именно поэтому на телевидении до сих пор в рекламные паузы крутят ролики, призывающие тех, кто не может оправиться от событий уже семилетней давности, обращаться за бесплатной психологической помощью.
Для меня нормальная среда обитания асфальт, стекло и бетон, но в такой полутороэтажной Америке гостить тоже очень приятно. Даже просто смотреть на спокойную жизнь, конечно, имеющую свои проблемы и недостатки, из окна автомобиля как-то уютно. Примерно через месяц поеду в Филадельфию, сделаю это не по железной дороге. Воспользуюсь автобусом, потрачу больше на час максимум, однако отдохну в пути, находясь в этом пространстве автострад и сонных городков, и в двадцать первом веке являющихся непременным атрибутом Америки.

Разноцветье

Осень

Долго не писал – вначале работа навалилась, потом путешествовал.
Зато теперь, по итогам поездки, будет много фотографий и некоторые размышления.
Главная новость – в Нью-Йорк пришла осень. Случилось это для меня, недавнего москвича, незаметно – ещё пару дней назад было больше двадцати градусов тепла, а сейчас десять максимум. Что особенно контрастирует с Родиной, так это высоченные светло-голубые небеса, без единого облака и слепящее солнце. Вот такая здесь осень.
Когда неделю назад я выезжал из города, даже и подумать не мог, что вокруг огромного мегаполиса уже раскинулась осенняя красота. Постоянные читатели помнят, как, путешествуя по штату Нью-Йорк в августе, я представлял, как здесь может быть красиво осенью. Так вот, представить этого невозможно, это нужно видеть.
Сейчас постепенно начну выкладывать фотографии. Не мог я и предполагать, что у листьев столько цветов. Особенно поразителен ярчайший красный. С приятным удивлением, отъехав от города миль на триста, а особенно с приближением к Баффало и канадской границе стал узнавать совершенно российский ландшафт. Больше хвойных деревьев, по бокам дороги – заболоченные места. (Любопытный факт: такие болотистые местности образуются, когда неумелые строители дороги нарушают гидросеть новым шоссе. У нас такое сплошь и рядом. Здесь каждый такой случай – объект пристального внимания СМИ и общественности, трагедия, почти скандал). Места бывают действительно необитаемые, хотя права собственности определены – вся трава аккуратно скошена, то тут, то там виднеется какая-то фермерская постройка. Многие из них в весьма ветхом состоянии. Вероятно, действительно без особого труда живут поселяне на миллиардные дотации государства. А африканские сельхозпроизводители тем временем голодают…
В Нью-Йорке такого обилия цветов до моего отъезда не было. Осень прибыла в город вместе со мной. Всё больше желтых листьев. Одно из самых сильных впечатлений поездки: на обратном пути в лобовое стекло мчавшейся по автостраде машины время от времени ударял настоящий фейерверк листопада.
Теперь вот вернулся работать. На суд читателей – фотографии, которые можно увеличить, нажав на них.

Закат над Гудзоном

Соккер II

Мои постоянные читатели знают про Пирс 40, «Мекку» нью-йоркских любителей футбола. Это он. Правда, снимок вышел неважный.

Остров

Это вид на южный, так называемый Нижний Манхэттен. На самом юге острова поднимаются небоскрёбы Финансового района. Справа видна статуя Свободы.


Это, напротив, вид на север. Манхэттен Верхний. За правильным квадратом зелени Центрального парка (он хорошо виден, если, нажав на фото, увеличить изображение), за Гарлемом, почти на самом конце острова дом, где я живу.

Высоко

По причине наличия свободного времени и для смены обстановки в воскресенье поднялся на Импайр Стейт Билдинг. Денег хотят прилично, а развлечение неособенное – очереди, очереди и ещё раз очереди. Хотя, конечно, такого безумия и толчеи, какой я однажды наблюдал, забираясь на Эйфелеву башню, нет.
Спорить не буду – вид сверху любопытный. Выкладываю любезным читателям некоторые фотографии. Напоминаю, что, нажимая на фото, их можно увеличивать.
Это район где я работаю – Восточный Мидтаун. Справа здание ООН, красиво подсвечено Крайслер Билдинг.

Аборигены приветливы

Особенно заметным по сравнению с Москвой образом местные жители дружелюбны. Во-первых, почти не чувствуется дискомфорта от общения на иностранном для меня языке. На днях беседовал с опытным соотечественником-сотрудником ООН, который, хотя рекомендовал изо всех сил учить английский, заметил, что здесь не Франция – там бы за малейшую ошибку в трудном языке иностранца запросто бы наградили презрительной изоляцией и молчанием. Впрочем, даже в Германии случалось мне получать несколько ворчливые указания на ошибки в языке. Тут же наоборот – выслушивают, кивают, как будто английский для меня родной, понимают очень быстро. Правда, это объяснимо при местной массе иммигрантов.
Во-вторых, приятно поражает простота общения и дружелюбность местного сервиса. Сотрудник магазина может не иметь ни малейшего представления о том, где находится тот или иной товар, однако изо всех сил старается помочь. Да и просто поболтать за жизнь где-нибудь с клерком в банке – обычное дело.
Здесь принято и обычно легко устанавливать контакт и на улице. Показательный пример: возвращаясь с работы, я по привычке читал в вагоне метро. Сидящий рядом сосед азиатского вида, китаец, по-моему, извинившись заметил, что рекомендует мне перестать читать – всё-таки трясёт и я могу серьёзно испортить себе зрение. Разговорились – у кого какие проблемы с глазами, какие очки лучше, как тренировать глаза. И это здесь совершенно обычно и нормально.
Не говорю уже про то, что хамство здесь вообще большая редкость. Любое даже малейшее соприкосновение в потоке людей сразу сопровождается взаимными извинениями. Скажем, за всё моё время пребывания здесь лишь один раз заметил перебранку – экзальтированная молодая чернокожая женщина возмутилась (весьма средне по громкости), что напиравший сзади угрюмый тоже чернокожий пролетарского вида пожилой мужчина наступает ей на пятки. Он в ответ не выдал весь знакомый ему запас матерных слов, что было бы нормально для Москвы, а лишь что-то недовольно пробурчал в ответ. Интересно, случаются ли здесь потасовки, что также не редкость в московском транспорте в час-пик? Пожалуй, если что-то такое и произойдёт, об этом расскажут даже в новостях – всё-таки редкое событие…

Спохватились

В последние дни только кругом и слышно, что начинающийся экономический кризис будет пострашнее Великой депрессии. По многим показателям урона для экономики это уже так и случилось. По телевизору и в газетах очень любят сейчас брать интервью у пожилых людей, которые с ужасом вспоминают (если мозг позволяет) Депрессию и говорят, что и представить не могли, что доживут до повторения.
В повседневных делах этого пока незаметно. Даже наоборот: есть некое почти приятное предчувствие – цены на всё, есть мнение, должны буквально рухнуть в испуге от неплатёжеспособности спроса. Так что готовимся к невиданным распродажам. Продолжают снижаться цены на жильё, и без того смешные по московским меркам. Где бы взять денег на квартиру? Скажем, в моём доме (очень приятный, спокойный нецентральный Манхэттен с развитой инфраструктурой, полчаса дороги до центра, на машине ещё быстрее) трёхкомнатная квартира стоит 400 тысяч. И это считается дороговато.
Уже начинаются массовые увольнения на Уолл-стрит. Вот кому придётся тяжело – вместо моря денег безработица. Конечно, и низам, по глупости и/или необразованности, набравшим кредитов, будет сейчас очень туго. Неудивительно, что в связи со всеми этими событиями активизировались разговоры о естественном отборе: мол, кто пробьётся, тот и молодец. На первый взгляд, жёстко, но дошло же до полного бреда: нельзя зарабатывая 50 тысяч в год покупать дом за миллион или выдавать кредиты на основе кредитов на кредиты. Без суперобразования экономиста ясно, что «пирамида» долго держаться не могла.
Я же предпочитаю оставаться оптимистом: в отличие от Великой депрессии сегодня существуют механизмы социальной защиты, часть которых даже и при ударе серьёзного кризиса должна сработать. Да и потом жадность большинства обитателей Уолл-стрита замечательный американский предпринимательский дух убить не способна – выплывут. Хотя урок вышел знатный. Может, и правда, начало конца американского величия я тут наблюдаю. Поглядим…