Сила жеста

В Америке, конечно, есть свой национализм. Но Нью-Йорк не Америка, поэтому здесь нечто подобное можно представить с большим трудом. Конечно, на бытовом уровне можно кого-то недолюбливать, но Нью-Йорк исторически был и продолжает оставаться городом приезжих со всего света.
В быту это проявляется по-разному. Например, у большинства где-то есть родина, и когда где-то случается какая-то беда, всегда есть нью-йоркские пострадавшие. А так как беды нынче случаются часто и везде, к чужому горю всегда относятся с пониманием.
Когда было землетрясение на Гаити, нью-йоркские СМИ его активно освещали и обсуждали, делая упор на судьбе многочисленных нью-йоркских гаитянцев. Когда был взрыв в Домодедово, довелось почувствовать участие окружающих и мне. Даже уборщик на этаже нашего офиса подошёл сказать какие-то соболезнования, пока я ждал лифт после работы. Большими шумными толпами ходили по улицам египтяне и что-то кричали про Муббарака, а теперь их спрашивают в столовых во время обеда даже люди обычно мировыми делами не интересующиеся, что дальше.
Теперь это сочувственное внимание направленно на японцев. Большинство этажей в нашем офисном здании занято японскими компаниями. В поведение японцев ничего не изменилось: также круглосуточно работают, усердно друг другу кланяются и организовано выбегают на улицу быстро покурить. Не избежал общего сочувственного настроения и я. Часто с работы я ухожу поздно, так как после шести иду в спортивный зал в соседнем здании, потом прихожу, иногда немного работаю, пью чай и потом только иду домой. Японцы, конечно, ещё трудятся вовсю. И вот спускаясь поздно в лифте с японцем, маленьким и тщедушным, сгибающимся от тяжести собственного портфеля, я подумал, что вдруг его родные или близкие пострадали, решил сделать ему что-то приятное, уступил дорогу и подождал пока он выйдет из лифта первым. Японец буквально расцвёл, заулыбался и всё кланялся. Такой народ – умеют читать жесты.

На льду

Хотя мой покойный отец один из немногих, а до самого недавнего времени единственный журналист, занесённый в энциклопедию отечественного хоккея, за развитие которого удостоен нескольких государственных наград, этот спорт я люблю много меньше футбола. Потому что футбол это футбол. Но тем не менее, в Нью-Йорке я, по всей видимости, поселился надолго, на матчах хоккейного ЦСКА бываю в лучшем случае раз за сезон – нужно было определяться с местными предпочтениями.
Когда-то в детстве болел за «Рейнджерс». Уже и не помню почему. Два года собирался сходить посмотреть хвалённый «брэнд» в действии. В результате ничего хорошего: дорогие билеты, хотя и брали с товарищем у барыги дешевле номинала, огромный Мэдисон Сквер Гардэн, по неуютности напоминающий «Лужники», совершенно бестолковая игра.
Играли против «Сэйбрз», команда, хоть и областная, но нью-йоркская, по дружной командной игре мне понравившаяся. Подумал, что уж лучше буду болеть за них. Но нужно было полностью исследовать рынок. Воспользовался спецпредложением катастрофически не попадающих в плей-офф «Айлендерс», взяли билеты на три матча и после первого же матча (обыграли очень могучий «Бостон») понял – моя команда.
Во-первых, «болеть» за «Айлендерс» отдалённо напоминает школьные годы «боления» за армейцев. Конечно, тогда «свиное» засилье было посерьёзнее, чем преимущество «Рейнджеров» против «Островитян» сегодня, но по интенсивности соперничества вполне сравнимо – говорят, что враждующие фанаты даже физиономии иногда другу другу бьют.
«Островитяне» понравились задором – «играем хуже, но выиграть хотим больше». Билеты чуть ли не в пять раз дешевле, чем на «прославленных», ничего не выигрывающих «Рейнджеров». Уютный дворец, не раздражают даже многочисленные реднеки. Правда, одна беда – очень далеко, Лонг-Айленд. В теории как-то можно доехать на общественном транспорте, но реально только на машине. Благо, ходим с другом, он за рулём.
Так что приобщился к хоккею. Эх, папка не дожил…

Руглишь

Я отношусь требовательно к окружающему миру и, вдвойне, к себе. Поэтому меня очень раздражает руглишь – считаю его в большинстве случаев проявлением элементарного умственного разгильдяйства. Одно дело, когда дети родятся и растут, окружённые этим говором, для них он «нормален», и совсем другое, когда на нём говорят люди, претендующие на образованность, приехавшие в Америку уже взрослыми.
В Нью-Йорке сейчас говорящих по-русски больше, чем по-английски. Согласно официальной статистике, русский уступает только испанскому и китайскому. Английский лишь четвёртый. Понятно, что это совсем не означает, что русскоязычные не знают английского, просто, когда есть возможность выбора, они предпочитают русский.
И тут возникает вопрос: русский ли? Многочисленные «салмоны», «чарживания», «драйверы» (которые водители), «басы», «трэйны», «блоки», «тикеты», «слайсы» и прочая-прочая правда раздражают. Признаюсь, сам иногда сбиваюсь на нечто подобное, но бывает это обыкновенно, когда русский эквивалент сразу на ум не приходит, скажем, билинг адрес и шипинг адрес. (Однако чтобы называть «лосось» «салмоном» надо, по-моему, всё-таки сильно стукнуться головой.) В такие моменты сержусь и на себя, слышал, что учёные подсчитали, что в лучшем случае человек использует возможности своего мозга процентов на десять, уж на родном языке нормально говорить можно вполне. Приятно, конечно, когда какой-нибудь брайтонский обитатель говорит «ах, какой у Вас таки чудесный русский!», но хотелось бы чтобы люди, для которых руглишь не родной, больше говорили по-русски. Ну или тогда уж, если они настолько талантливые и крутые, учили до безупречности английский и общались между собой с грамотностью индийских таксистов Манчестера.

Не рай

Однажды общался с кубинской женщиной средних лет, в Америке никогда не бывавшей. «Ах, Америка! Столько там денег можно заработать!». Ну, допустим, это – кубинка, значение слова «заработать» она понимает. Однако: «У Вас медицина бесплатная? – Да. – Довольны? – Да. – Образование бесплатное? – Да. – Довольны? – Да. – Преступность есть? – Нет почти. – Хочется в Америку? – Хм… Тогда даже и не знаю». Задумалась, должен сказать, крепко.
К чему вспомнил? Хорошо там, где нас нет.
Вот кажется, Америка, со стороны действительно процветающая страна. А присмотришься вблизи, можно список составлять причин, по которым «всё пропало». Задумался об этом, когда ехал в автобусе. Вот, скажем, могут выродиться? Запросто. Детей не заводят, а если заводят, то матери уже в таком возрасте, что здоровыми эти дети не могут родиться по определению. Или, почему подумал об этом в автобусе, какое же всё-таки тотальное ожирение. С годами привык, но если так вот иногда посмотреть по сторонам, то просто ужас.
Социальные службы меряют здесь бедность количеством людей страдающих от ожирения – не могут позволить себе нормальную здоровую пищу, едят всё подряд. Но в час-пик в автобусе, идущем через Мидтаун, не приходится говорить о преобладании бедных. Пассажиры всех полов, возрастов, цветов, социальных положений. И толстых хватает. И здоровье у них едва ли богатырское.
Не стоит в этих моих рассуждениях искать какой-то антиамериканский пафос. Это я просто к тому, что везде свои проблемы.

Музыка

В Нью-Йорке стал настоящим меломаном: в начале этого сезона выкупил несколько абонементов и регулярно хожу на концерты. Особенно люблю музыку барокко, Баха, Моцарта. Ничего не понимаю, нот не знаю, но как профан слушаю и получаю большое удовольствие. В Москве тоже ходил на концерты, но здесь стал делать это регулярно по экономическим причинам: если брать отдельные билеты, цены «кусаются», а если покупать абонемент, да и ещё и не сразу, как начинается продажа, а по какой-нибудь акции, скидка выходит значительная. Прошлые два сезона покупал отдельные билеты, за сезон тратил больше на несколько сот долларов. Кстати сказать, в Москве, как мне кажется, музыки барокко играют больше – здесь больше симфонической музыки.
Проблема, конечно, состоит в том, что трудно знать наверняка, что ты будешь делать через несколько месяцев, однако в этом сезоне купил сразу несколько абонементов, и пока проблем не было. Правда, один раз надо было лететь в Москву, но без большого труда нашёл желающего купить у меня билет – цена уж очень выгодная. Признаюсь, что Карнеги-холл не люблю: программа не выдающаяся, скидок предлагают мало, а цены высокие. Бессмысленно попасть на какого-нибудь знаменитого исполнителя, но сидеть настолько далеко, что лучше слушать плеер. Люблю Линкольн-центр, где играет Нью-Йоркский филармонический, и бывают концерты Нью-Йоркского общества камерной музыки. Постепенно осваиваю новые площади – был в зале «Симфоническое пространство» на Верхнем Вест-Сайде, в церкви Вознесения недалеко от Нью-Йоркского университета, собираюсь в Театр Миллера Колумбийского университета.
Убедился, что как бы ни были дёшевы всякие балконы, сидеть лучше ближе к сцене – совсем другое звучание и эмоции. Я не настолько меломан, чтобы ходить на каких-то конкретных исполнителей, поэтому определяющее значение для меня имеет программа. Если не угадываю с концертом, это всегда очень легко определить – сразу клонит в сон. После того, как по почте заказал первый раз какие-то билеты, теперь мне присылают информацию о разных программах и скидках, что очень удобно. Благодаря тому, что беру абонементы, невольно открываю для себя новых композиторов и жанры, от грузинского горлового пения до церковной музыки Вивальди, от фортепианных концертов Бетховена до средневековых песен о прекрасных дамах и храбрых рыцарях. Но самое главное, что хочу сказать, что классическая музыка для меня отличное средство отдохновения – иногда весь день так работаю, что под вечер мозг закипает, пойду на концерт, послушаю прекрасную музыку, выйду, и хочется, уж простите высокий слог, жить, любить и трудиться.

Москва зовёт

Есть такая реклама на Первом нью-йоркском канале: чем отличаются настоящие ньюйоркцы помимо того, что смотрят их канал, например, улицу правильно называют, не «Хьюстон», а «Хастон». У меня есть другой тест, более надёжный.

Достаточно на человека посмотреть, можно даже про Хастон не спрашивать.

Когда возвращаюсь с работы домой, народу в вагоне метро бывает много, а хочется сесть и почитать. Так я уже настолько обжился, что могу с достаточно высоким КПД определить, где сидит турист или обладатель настолько напыщенной физиономии, что дальше следующей остановки он ехать никак не может – через одну остановка уже в Гарлеме. Одну станцию потерпеть можно, главное, встать аккуратно рядом и дождаться, когда занимающий место направится к выходу – поезд-экспресс, выше Коламбус Сёркла делать таким индивидам нечего.

Или люди на улицах подходят и с мольбой в глазах спрашивают: «Извините, сэр, в какую сторону низ, а в какую верх?» Всё это, конечно, очень приятно. Обжился, адаптировался. Как мне один калифорниец сказал: «Главное, не перенимай это чудовищный нью-йоркский акцент!».

Но при всём этот как же иногда хочется в Москву! Вот просто чертовски хочется! И, казалось бы, зачем? Вроде полный бытовой порядок и комфорт, жизнь налажена, живу весело и интересно, полюбил Нью-Йорк очень. Знаю, все московские глупости и неурядицы. И тем не менее… С одной стороны, понятно, близкие люди, футбол и т.д. Но хочется и просто так, без причины. Какое счастье, что я могу в практически любой день взять билет на самолёт и махнуть обратно. С удовольствием прошёлся бы сейчас по Бульварному кольцу, там уже, наверное, весна начинается, грязная, холодная, мокрая, серая московская весна…