Недоумеваю

Несколько риторических вопросов:
Район, где я живу, Вашингтон Хайтс, сильно русский. Я даже где-то слышал, что по русскоязычному населению он – второй после Брайтона. Есть у нас, конечно, и русский магазин. Хожу я туда за нерусскими финиками, творогом и кефиром. (Молочные продукты можно купить и в обычных магазинах, однако в русском они вкуснее и разнообразнее). Реже за какой-нибудь редкостью типа сыра сулугуни (делают в Бруклине), грильяжа (там же), «Ессентуков» (везут из России), чёрным чаем (с Цейлона, проездом через Россию). Магазин очень частный и небольшой. Недавно, когда я расплачивался, мимо проходил хозяин, как и все сотрудники, мой соотечественник, быстро и грозно показал продавцу на коробку вкуснейшего, московского чернослива с миндалём в шоколаде. Тут же я получил эту коробку в подарок – постоянный клиент. Внимание вопрос: почему в Москве таких частных магазинов я не видел?
На улицах в центре крайняя правая полоса зарезервирована для автобусов. За выезд на неё полагается внушительный штраф. Выезжать не выезжают, но очень часто там, пускай, ненадолго, но паркуются, причём не только медицинские или инкассаторские машины, но и машины разной доставки и всякие прочие. Движению автобусов очень мешает. Внимание вопрос: в конце концов, это не Москва почему же нельзя навести порядок?
Часто наблюдаю, как американцы в раздевалке спортивного зала ставят на лавки уличные ботинки. Потом они же на эти лавки садятся голыми задами. Внимание вопрос: конечно, здесь в отличие от Родины, туберкулёз, холеру, тиф и оспу победили, однако разве не свинство?
И, наконец, не вопрос, но удивление. В прошлую пятницу впервые играл в футбол в команде, где была женщина (!). Конечно, команда у нас была очень слабая, собранная по причине поиграть за пять минут, поле было заполнено водой после только что прошедшего дождя, по ногам особенно не лупили, однако барышня играла очень прилично. При этом не была страшнее Третьей мировой войны.
Чудеса случаются.

Немного коммунизма в подвале

Ещё одна бытовая зарисовка – стирка.
Не слышал, чтобы у кого-то в Нью-Йорке в квартирах были стиральные машины. Могу предположить, что отчего-то не выгодно. У нас в доме в подвале – прачечная самообслуживания. А вообще такие прачечные, как и недорогие химчистки с ремонтом одежды, попадаются, особенно не в центре, в жилых районах каждые сто метров.
Пара машин с боковой загрузкой, штук пять или шесть с верхней. Примерно шесть и сушильных машин. (Приехав в Америку, понял смысл ярлыков на одежде «Не сушить в машине»). Все машины работают от пластиковой карточки, аппарат для пополнения деньгами которой весит тут же на стене. По ценам могу немного ошибаться, но примерно так: боковая машина – 1,50 за стирку, с загрузкой сверху – 1,25, сушка – 25 центов за восемь минут. Заливаются средство для стирки (именно заливается, порошков нет) и, если нужно, дополнительные средства, скажем, для отбеливания. Управление несложное: несколько кнопок для выбора режимов, которые отличаются друг от друга температурой воды и тщательностью отжима. На стене – инструкция. После снятия денег с карты можно узнать, сколько минут до конца стирки.
Аварии случается, но не очень часто. У меня за полгода было пару раз. Просто останавливалась стирка и вода сливалась. Ждать можно тут же – есть даже полка со старыми журналами и книгами – но я ухожу домой. Вначале переживал за вещи, сейчас убедился, что беспокоится нечего. В крайнем случае, если аншлаг, а цикл стирки закончился, нетерпеливые соседи вещи выложат на специальную тележку. На них же можно отвозить постиранные вещи домой, хотя у большинства тележки собственные. Стирают помногу, вероятно, накапливают из экономии.
Ясно, что такая прачечная – место оживлённого общения соседей, хотя по угрюмости и нежеланию здороваться попадаются вполне российские персонажи. Время стирки нужно подгадывать, тем более, я, например, почти всегда использую пару машин для стирки вещей с разными программами. Можно стирать в будний день вечером, швейцар запирает прачечную в десять или позднее, если кто-то не успел закончить. Но я предпочитаю субботу – обильные в этих краях евреи из числа пользователей стирки в этот день исключаются. Однако и тут нужно правильно выбрать время – не один я знаком с канонами иудаизма. Утром приходят белые женщины, после обеда потемней. Найти промежуток – особое искусство.
А вообще – реализованная мечта строителей советского коммунизма путём организации коммун в двадцатых годах прошлого века. Ура!

На самом деле

Задумался: насколько и чем отличается моё нынешнее восприятие Нью-Йорка от того, каким он мне казался издалека. Не скажу, что различия радикальные, но они есть.
Как и многим, в Нью-Йорк, как в Париж и Рим, мне мечталось съездить давно. Теперь уже побывал во всех трёх городах и могу просто радоваться, что в моей жизни старые мечты сбываются, а появляющиеся новые становятся ещё более амбициозными. Их ускоренное осуществление – хороший повод работать над собой.
Возможно, повторяюсь, но Нью-Йорк для меня, пожалуй, единственный город, куда я мог уехать после Москвы. Это в России по Чехову «В Москву! В Москву!». А из Москвы куда? Мне, как любителю всего немецкого, возможно, понравилось бы жить и работать и в Берлине, но Нью-Йорк как-то сам первым всегда приходил на ум.
Мог уехать и уехал. Оказался прав – здесь удобно и интересно. Многие ворчат, что местный ритм слишком их утомляет, но после Москвы, наверное, без этого ритма мне не обойтись.
Что же по-другому? Нью-Йорк казался мне меньше и, не придумаю слова точнее, современнее. Что-то похожее на Мидтаун, только ещё более тесное, сверкающее и динамичное. Оказалось, что Нью-Йорк, даже на Манхэттене может быть тихим и лишённым на мили вокруг небоскрёбов. Учитывая моё малое знакомство с другими районами, – через Бруклин только езжу в аэропорт и обратно, также был на Брайтоне; в Бронкс крайне редко езжу в ближайший молл; в Квинсе не был не разу; не говоря уже про Стейтен Айленд – думаю, что Нью-Йорк ещё более разнообразный, чем о нём существует представление.
Отмечу также, что очень быстро Нью-Йорк для меня перешёл из разряда туристической достопримечательности в удобное место для интересной работы. Не знаю, может, если бы переехал работать в Рим или Париж, случилось бы то же самое. Однако эти города для меня – прежде всего места отдыха, собрание достопримечательностей, Нью-Йорк же – пространство для деятельности.