С юга

Меня пыталась воспитывать советская пропаганда, поэтому мне казалось, что в Америке ксенофобия если и осталась, то появляется она из-за отношений белых и чёрных или, на худой конец, каких других «цветных».
Оказалось, что самые «цветные» здесь латиноамериканцы. (Чёрные очень часто поражают аккуратностью, трудолюбием и вежливостью). Назовём их так широко, чтобы не запутаться в различиях. Различия эти есть – мексиканцы, пуэрториканцы, колумбийцы, кубинцы и прочие латиноамериканцы опознают друг друга за версту. Различия эти приводят к конфликтам между этими диаспорами, но и всех других американцев сожительство с этой публикой напрягает очень часто.
Во-первых, язык. Есть полное ощущение, что английский латиноамериканцы не хотят учить из-за какого-то глубоко и прочно сидящего комплекса неполноценности. Что-то типа: «мы – первые жители этого континента, ацтеки, майя, инки, кто-то ещё (нужное подчеркнуть), в крайнем случае – вторые, потомки гордых конкистадоров, однако янки думают, что мы неудачники, что они нас опередили в развитии, так вот покажем, кто кого опередил – не будем учить их язык».
Рад бы ошибиться с этой версией. Но факт остаётся фактом – латиноамериканцы не хотят учить язык и говорить по-английски. Вряд ли у них на это не хватает ума: у всех других хватает и умственных способностей, и времени, и желания. Причём демонстрируют они это незнание с какой-то злобной презрительностью. Вероятно, от этой презрительности идёт и общая надменность: скажем, вежливость чёрной и латиноамериканской кассирши в магазине различается в разы. Последняя вполне может с успехом конкурировать с «лучшими» российскими образцами – из серии «Не хочешь не покупай! И вообще проваливай отсюда, придурок!».
Понятно, что знать им этот язык большой потребности нет. Дело даже не просто в районах их компактного расселения – такие здесь есть у всех. В какой-то момент американское правительство просто пошло им навстречу – в большинстве мест нужная информация дублируется на испанском. Один мой знакомый профессор, выходец из Союза, долгие годы живущий и преподающий здесь рассказал мне недавно историю. Заблудился он во Флориде, остановился спросить дорогу. Выяснилось, что район кубинский и по-английски говорить с ним здесь просто не желают. Профессор не растерялся: «Ах, Куба! Братская советская революционная республика? Тогда давайте же говорить по-русски!». Быстро собралась небольшая демонстрация людей, желающих вспомнить молодость и поговорить на языке Ленина. Мой знакомый нашёл дорогу и был спасён.
Сейчас идут большие дебаты, стоит ли продолжать практику двуязычия. Однако мне кажется, что они запоздали – если оставаться в рамках демократических правил игры, других вариантов просто нет. Любая попытка вынеси этот вопрос на референдум обречена на провал почти везде – либералы, объединившись с местной латиноамериканской диаспорой, сделают всё, чтобы предложение не прошло. Особенно тут важна демографическая динамика – латиноамериканцы размножаются рекордными темпами. Что же касается языка, то, по логике вещей возможны два варианта: либо, начиная с какого-то порога численности жителей, вывешивать таблички на всех языках, на которых эти жители говорят; либо остановится на одном доминирующем, который необходимо знать всем для межэтнической коммуникации. Если уж быть демократичным окончательно и следовать первому варианту, то где же таблички, скажем, на русском, китайском, польском, хинду, корейском?
А так стимулов учить английский, интегрироваться в общество у вновь прибывающих латиноамериканцев всё меньше. Они живут и работают в своих кварталах, всё меньше имеют необходимости взаимодействовать с внешним миром. Если забрести в такой квартал, то приятного мало – движение по тротуару хаотичное, люди толкаются, галдят, да и в конце концов просто грязно. Однако для победы Обамы голоса латиноамериканских избирателей по некоторым оценкам даже стали решающими. Значит, у нового президента вариантов немного – со своими избирателями ругаться как-то не принято.