Патриотическое

Работа у меня такая, что надо писать по-русски и много. Причём писать так, чтобы это было интересно читать. Просмотр «Симпсонов» и игра в футбол с ямайцами развитию родной речи не способствуют, поэтому периодически в целях профессиональной переподготовки читаю классиков. В основном публицистику – романов я всё-таки не пишу.

Последнее время много читаю Эренбурга. И вот, возвращаясь из Москвы, в самолёте прочитал в его мемуарах рассказ о Пастернаке. Удивился: Нобелевский лауреат не только оказался несколько похож на меня характером, но и в цитатах, приведённых Эренбургом, высказал мысли, меня поразившие. Со школьных лет от автора напоминающего плохой телесериал «Доктора Живаго» такого не ожидал…

«…Наше государство, наше ломящееся в века и навсегда принятое в них, небывалое, невозможное государство». Более точного определения пока не встречал. Лично меня больше всего в этих словах за душу берёт «наше».

Моё.

Друзья и знакомые уже почти перестали меня спрашивать о жизненных планах на ближайшие годы. Вроде бы всё ясно: жизнь в Нью-Йорке удобна и интересна, работа у меня здесь. Однако иммигрантских настроений совершенно не испытываю. Просто не представляю себе, как и когда я смогу сказать про нечто, относящееся к Соединённым Штатам, «наше», «моё».

Есть в российских политико-политологических кругах «либеральный» персонаж, якобы образованный, умный и даже остроумный. (Персонаж этот должен мне бутылку хорошего вина за мой сбывшийся прогноз прохождения «Родины» в Думу, но это между прочим.) Так вот на лекциях этого персонажа во время учёбы сдерживался с изрядным трудом – Россия фигурировала исключительно как «эта» страна.

Для меня она «наша», со всеми многочисленными бедами и глупостями. Радуюсь, что профессия у меня такая, что могу много сделать для исправления этих глупостей. Даже находясь в Нью-Йорке. То есть, Пастернак говорил о государстве, я бы сказал «республика», в лучших римских традициях, «общее дело».