Комментирую десятую годовщину начала войны в Ираке.
БРЕМЯ ИРАКА
Десять лет назад войска международной коалиции под предводительством США начали вторжение в Ирак, значительным образом изменившее расстановку сил на Ближнем Востоке. Спустя десять лет можно сказать, что это вторжение имело три группы итогов – для Ирака, США и международных отношений в целом. Хотя по многим из этих итогов, как говорят в Америке, «присяжные ещё заседают», ясно, что иракская война продемонстрировала пределы американских возможностей и окончательно поставила крест на идее глобального доминирования какой-либо одной державы.
Наиболее неоднозначными итоги иракской войны стали для самого Ирака. Хусейн и его режим уничтожены, ясно, что большинство иракцев (по крайней мере, шиитское большинство населения страны) от этого выиграло. Увеличивается добыча нефти, растёт благосостояние многих иракцев, Ирак стал членом международного сообщества. Однако, с другой стороны, погибли сотни тысячи иракцев, а сама страна оказалась в перманентном ожидании распада и полномасштабной гражданской войны, способной привести к гибели ещё сотен тысяч.
Куда очевиднее негативные последствия войны для США – несколько тысяч погибших, почти два триллиона расходов и, самое главное, долгосрочные политические последствия конфликта во многом определили современную американскую внутреннюю и внешнюю политику. В чём же состоят эти политические последствия? Прежде всего, очевидно, что иракская война стала одним из главных, а, возможно, и самым главным международным событием, продемонстрировавшим не только преждевременность всех разговоров о способности США без проблем доминировать в глобальном масштабе, но и необходимость для Америки ясного формулирования национальных интересов с точки зрения формата участия страны в международных отношениях.
Разумной представляется точка зрения многих американских специалистов, называющих главным различием во внешнеполитических курсах администраций Клинтона и Буша-младшего, разницу в отношении к применению военной силы за рубежом. При всей многочисленности интервенций и громкости требований новых интервенций как со стороны неоконсерваторов-республиканцев, так либеральных интервенционистов-демократов Клинтону удавалось ограничивать американское глобальное военное вмешательство. Подобные операции в конце двадцатого века были очень аккуратными: Вашингтону удавалось экономить деньги, а военные действия проводились таким образом, чтобы опасность для жизни американских военнослужащих была минимальной.
Однако неоконсерваторы в администрации Буша-младшего, вдохновлённые быстрым падением режима талибов под ударами международной коалиции, решили, что осторожность Клинтона была напрасной. В итоге выяснилось, что казавшееся лёгким в вашингтонских кабинетах предприятие, предусматривающее не только уничтожение Хусейна, но и дальнейшую демократизацию Ближнего Востока, привело к целому ряду последствий, совершенно не выгодных для американской внешней политики. Первым в ряду этих последствий следует назвать значительное усиление Ирана – шиитский Ирак укрепил региональные позиции Тегерана. Более того, развитие ирано-иракских связей после свержения Хусейна является наглядным примером и опасных последствий, которые имело американское вторжение в Ирак для международных отношений.
Можно долго спорить по поводу того, оказывает ли Исламская республика дестабилизирующее влияние на международную безопасность, однако очевидно, что усиление иранских позиций в результате свержения Хусейна способствовало дестабилизации региона. Обострилось турецко-иранское соперничество, при этом, если Иран усилил свои позиции благодаря религиозной и политической близости с новыми правителями Ирака, то Турция всё чаще оказывается в выигрыше благодаря росту экономического сотрудничества с Ираком, получающим всё большие прибыли благодаря росту добычи нефти. Сегодня Ирак является для Турции вторым рынком экспорта после Германии.
Однако, с другой стороны, падение Хусейна способствовало значительному усилению позиций курдов, что создало серьёзнейшую угрозу для территориальной целостности Турции. Возвращаясь к нынешним успехам турецких бизнесменов в Ираке, в том числе и в иракском Курдистане, нельзя не поразиться запутанности ситуации – турки успешно торгуют с курдами, которые собираются отторгнуть часть территории Турции, которая с подозрением смотрят на шиитских правителей Ирака, которые пытаются всячески ослабить курдскую государственность. И таких парадоксов, во многом вызванных американским вторжением в Ирак, сегодня на Ближнем Востоке сразу несколько. Конечно, в таких условиях не приходится рассчитывать на стабильность региона.
Все эти проблемы важны для международных отношений, однако в самих США десятилетие иракской войны вспоминают в связи с проблемами внутренними. При этом дело не ограничивается двухтриллионной стоимостью войны и резко выросшим для финансирования этих расходов государственным долгом. Думающие наблюдатели, в том числе журналисты и даже некоторые политики, ломают голову над целым рядом вопросов, которые поставила иракская война. С трудом идёт адаптация к мирной жизни ветеранов, перед многими из которых американское государство так и не выполнило взятые на себя обязательства. Выяснилось, что, даже обладая самой мощной армией мира, Соединённые Штаты не могут справиться даже с далеко не самым могучим Ираком без серьёзных военных, экономических и социальных проблем. На этом фоне исключительно затруднительно рассуждать о военном конфликте с Ираном, не говоря уже о Китае. Неудивительно, что именно иракские проблемы добавили материала в американскую дискуссию о возможности возобновления службы по призыву. Некоторые генералы заявляют, что призыв поможет решить многие проблемы, если Америка вздумает с кем-то опять воевать в обозримой перспективе; либералы убеждены, что если призыв вернётся, воевать не с кем не придётся – не одобрят избиратели.
Пока иракская война продолжает относиться не к истории, а к политике. Многие выводы делать ещё слишком рано. Однако совершенно ясно, что груз этой войны для американского общества, государства и экономики оказался на несколько порядков тяжелее, чем это представляли себе те, кто решил её начать десять лет назад.
БРЕМЯ ИРАКА
Десять лет назад войска международной коалиции под предводительством США начали вторжение в Ирак, значительным образом изменившее расстановку сил на Ближнем Востоке. Спустя десять лет можно сказать, что это вторжение имело три группы итогов – для Ирака, США и международных отношений в целом. Хотя по многим из этих итогов, как говорят в Америке, «присяжные ещё заседают», ясно, что иракская война продемонстрировала пределы американских возможностей и окончательно поставила крест на идее глобального доминирования какой-либо одной державы.
Наиболее неоднозначными итоги иракской войны стали для самого Ирака. Хусейн и его режим уничтожены, ясно, что большинство иракцев (по крайней мере, шиитское большинство населения страны) от этого выиграло. Увеличивается добыча нефти, растёт благосостояние многих иракцев, Ирак стал членом международного сообщества. Однако, с другой стороны, погибли сотни тысячи иракцев, а сама страна оказалась в перманентном ожидании распада и полномасштабной гражданской войны, способной привести к гибели ещё сотен тысяч.
Куда очевиднее негативные последствия войны для США – несколько тысяч погибших, почти два триллиона расходов и, самое главное, долгосрочные политические последствия конфликта во многом определили современную американскую внутреннюю и внешнюю политику. В чём же состоят эти политические последствия? Прежде всего, очевидно, что иракская война стала одним из главных, а, возможно, и самым главным международным событием, продемонстрировавшим не только преждевременность всех разговоров о способности США без проблем доминировать в глобальном масштабе, но и необходимость для Америки ясного формулирования национальных интересов с точки зрения формата участия страны в международных отношениях.
Разумной представляется точка зрения многих американских специалистов, называющих главным различием во внешнеполитических курсах администраций Клинтона и Буша-младшего, разницу в отношении к применению военной силы за рубежом. При всей многочисленности интервенций и громкости требований новых интервенций как со стороны неоконсерваторов-республиканцев, так либеральных интервенционистов-демократов Клинтону удавалось ограничивать американское глобальное военное вмешательство. Подобные операции в конце двадцатого века были очень аккуратными: Вашингтону удавалось экономить деньги, а военные действия проводились таким образом, чтобы опасность для жизни американских военнослужащих была минимальной.
Однако неоконсерваторы в администрации Буша-младшего, вдохновлённые быстрым падением режима талибов под ударами международной коалиции, решили, что осторожность Клинтона была напрасной. В итоге выяснилось, что казавшееся лёгким в вашингтонских кабинетах предприятие, предусматривающее не только уничтожение Хусейна, но и дальнейшую демократизацию Ближнего Востока, привело к целому ряду последствий, совершенно не выгодных для американской внешней политики. Первым в ряду этих последствий следует назвать значительное усиление Ирана – шиитский Ирак укрепил региональные позиции Тегерана. Более того, развитие ирано-иракских связей после свержения Хусейна является наглядным примером и опасных последствий, которые имело американское вторжение в Ирак для международных отношений.
Можно долго спорить по поводу того, оказывает ли Исламская республика дестабилизирующее влияние на международную безопасность, однако очевидно, что усиление иранских позиций в результате свержения Хусейна способствовало дестабилизации региона. Обострилось турецко-иранское соперничество, при этом, если Иран усилил свои позиции благодаря религиозной и политической близости с новыми правителями Ирака, то Турция всё чаще оказывается в выигрыше благодаря росту экономического сотрудничества с Ираком, получающим всё большие прибыли благодаря росту добычи нефти. Сегодня Ирак является для Турции вторым рынком экспорта после Германии.
Однако, с другой стороны, падение Хусейна способствовало значительному усилению позиций курдов, что создало серьёзнейшую угрозу для территориальной целостности Турции. Возвращаясь к нынешним успехам турецких бизнесменов в Ираке, в том числе и в иракском Курдистане, нельзя не поразиться запутанности ситуации – турки успешно торгуют с курдами, которые собираются отторгнуть часть территории Турции, которая с подозрением смотрят на шиитских правителей Ирака, которые пытаются всячески ослабить курдскую государственность. И таких парадоксов, во многом вызванных американским вторжением в Ирак, сегодня на Ближнем Востоке сразу несколько. Конечно, в таких условиях не приходится рассчитывать на стабильность региона.
Все эти проблемы важны для международных отношений, однако в самих США десятилетие иракской войны вспоминают в связи с проблемами внутренними. При этом дело не ограничивается двухтриллионной стоимостью войны и резко выросшим для финансирования этих расходов государственным долгом. Думающие наблюдатели, в том числе журналисты и даже некоторые политики, ломают голову над целым рядом вопросов, которые поставила иракская война. С трудом идёт адаптация к мирной жизни ветеранов, перед многими из которых американское государство так и не выполнило взятые на себя обязательства. Выяснилось, что, даже обладая самой мощной армией мира, Соединённые Штаты не могут справиться даже с далеко не самым могучим Ираком без серьёзных военных, экономических и социальных проблем. На этом фоне исключительно затруднительно рассуждать о военном конфликте с Ираном, не говоря уже о Китае. Неудивительно, что именно иракские проблемы добавили материала в американскую дискуссию о возможности возобновления службы по призыву. Некоторые генералы заявляют, что призыв поможет решить многие проблемы, если Америка вздумает с кем-то опять воевать в обозримой перспективе; либералы убеждены, что если призыв вернётся, воевать не с кем не придётся – не одобрят избиратели.
Пока иракская война продолжает относиться не к истории, а к политике. Многие выводы делать ещё слишком рано. Однако совершенно ясно, что груз этой войны для американского общества, государства и экономики оказался на несколько порядков тяжелее, чем это представляли себе те, кто решил её начать десять лет назад.
No comments:
Post a Comment