Сила жеста

В Америке, конечно, есть свой национализм. Но Нью-Йорк не Америка, поэтому здесь нечто подобное можно представить с большим трудом. Конечно, на бытовом уровне можно кого-то недолюбливать, но Нью-Йорк исторически был и продолжает оставаться городом приезжих со всего света.
В быту это проявляется по-разному. Например, у большинства где-то есть родина, и когда где-то случается какая-то беда, всегда есть нью-йоркские пострадавшие. А так как беды нынче случаются часто и везде, к чужому горю всегда относятся с пониманием.
Когда было землетрясение на Гаити, нью-йоркские СМИ его активно освещали и обсуждали, делая упор на судьбе многочисленных нью-йоркских гаитянцев. Когда был взрыв в Домодедово, довелось почувствовать участие окружающих и мне. Даже уборщик на этаже нашего офиса подошёл сказать какие-то соболезнования, пока я ждал лифт после работы. Большими шумными толпами ходили по улицам египтяне и что-то кричали про Муббарака, а теперь их спрашивают в столовых во время обеда даже люди обычно мировыми делами не интересующиеся, что дальше.
Теперь это сочувственное внимание направленно на японцев. Большинство этажей в нашем офисном здании занято японскими компаниями. В поведение японцев ничего не изменилось: также круглосуточно работают, усердно друг другу кланяются и организовано выбегают на улицу быстро покурить. Не избежал общего сочувственного настроения и я. Часто с работы я ухожу поздно, так как после шести иду в спортивный зал в соседнем здании, потом прихожу, иногда немного работаю, пью чай и потом только иду домой. Японцы, конечно, ещё трудятся вовсю. И вот спускаясь поздно в лифте с японцем, маленьким и тщедушным, сгибающимся от тяжести собственного портфеля, я подумал, что вдруг его родные или близкие пострадали, решил сделать ему что-то приятное, уступил дорогу и подождал пока он выйдет из лифта первым. Японец буквально расцвёл, заулыбался и всё кланялся. Такой народ – умеют читать жесты.

На льду

Хотя мой покойный отец один из немногих, а до самого недавнего времени единственный журналист, занесённый в энциклопедию отечественного хоккея, за развитие которого удостоен нескольких государственных наград, этот спорт я люблю много меньше футбола. Потому что футбол это футбол. Но тем не менее, в Нью-Йорке я, по всей видимости, поселился надолго, на матчах хоккейного ЦСКА бываю в лучшем случае раз за сезон – нужно было определяться с местными предпочтениями.
Когда-то в детстве болел за «Рейнджерс». Уже и не помню почему. Два года собирался сходить посмотреть хвалённый «брэнд» в действии. В результате ничего хорошего: дорогие билеты, хотя и брали с товарищем у барыги дешевле номинала, огромный Мэдисон Сквер Гардэн, по неуютности напоминающий «Лужники», совершенно бестолковая игра.
Играли против «Сэйбрз», команда, хоть и областная, но нью-йоркская, по дружной командной игре мне понравившаяся. Подумал, что уж лучше буду болеть за них. Но нужно было полностью исследовать рынок. Воспользовался спецпредложением катастрофически не попадающих в плей-офф «Айлендерс», взяли билеты на три матча и после первого же матча (обыграли очень могучий «Бостон») понял – моя команда.
Во-первых, «болеть» за «Айлендерс» отдалённо напоминает школьные годы «боления» за армейцев. Конечно, тогда «свиное» засилье было посерьёзнее, чем преимущество «Рейнджеров» против «Островитян» сегодня, но по интенсивности соперничества вполне сравнимо – говорят, что враждующие фанаты даже физиономии иногда другу другу бьют.
«Островитяне» понравились задором – «играем хуже, но выиграть хотим больше». Билеты чуть ли не в пять раз дешевле, чем на «прославленных», ничего не выигрывающих «Рейнджеров». Уютный дворец, не раздражают даже многочисленные реднеки. Правда, одна беда – очень далеко, Лонг-Айленд. В теории как-то можно доехать на общественном транспорте, но реально только на машине. Благо, ходим с другом, он за рулём.
Так что приобщился к хоккею. Эх, папка не дожил…

Руглишь

Я отношусь требовательно к окружающему миру и, вдвойне, к себе. Поэтому меня очень раздражает руглишь – считаю его в большинстве случаев проявлением элементарного умственного разгильдяйства. Одно дело, когда дети родятся и растут, окружённые этим говором, для них он «нормален», и совсем другое, когда на нём говорят люди, претендующие на образованность, приехавшие в Америку уже взрослыми.
В Нью-Йорке сейчас говорящих по-русски больше, чем по-английски. Согласно официальной статистике, русский уступает только испанскому и китайскому. Английский лишь четвёртый. Понятно, что это совсем не означает, что русскоязычные не знают английского, просто, когда есть возможность выбора, они предпочитают русский.
И тут возникает вопрос: русский ли? Многочисленные «салмоны», «чарживания», «драйверы» (которые водители), «басы», «трэйны», «блоки», «тикеты», «слайсы» и прочая-прочая правда раздражают. Признаюсь, сам иногда сбиваюсь на нечто подобное, но бывает это обыкновенно, когда русский эквивалент сразу на ум не приходит, скажем, билинг адрес и шипинг адрес. (Однако чтобы называть «лосось» «салмоном» надо, по-моему, всё-таки сильно стукнуться головой.) В такие моменты сержусь и на себя, слышал, что учёные подсчитали, что в лучшем случае человек использует возможности своего мозга процентов на десять, уж на родном языке нормально говорить можно вполне. Приятно, конечно, когда какой-нибудь брайтонский обитатель говорит «ах, какой у Вас таки чудесный русский!», но хотелось бы чтобы люди, для которых руглишь не родной, больше говорили по-русски. Ну или тогда уж, если они настолько талантливые и крутые, учили до безупречности английский и общались между собой с грамотностью индийских таксистов Манчестера.

Не рай

Однажды общался с кубинской женщиной средних лет, в Америке никогда не бывавшей. «Ах, Америка! Столько там денег можно заработать!». Ну, допустим, это – кубинка, значение слова «заработать» она понимает. Однако: «У Вас медицина бесплатная? – Да. – Довольны? – Да. – Образование бесплатное? – Да. – Довольны? – Да. – Преступность есть? – Нет почти. – Хочется в Америку? – Хм… Тогда даже и не знаю». Задумалась, должен сказать, крепко.
К чему вспомнил? Хорошо там, где нас нет.
Вот кажется, Америка, со стороны действительно процветающая страна. А присмотришься вблизи, можно список составлять причин, по которым «всё пропало». Задумался об этом, когда ехал в автобусе. Вот, скажем, могут выродиться? Запросто. Детей не заводят, а если заводят, то матери уже в таком возрасте, что здоровыми эти дети не могут родиться по определению. Или, почему подумал об этом в автобусе, какое же всё-таки тотальное ожирение. С годами привык, но если так вот иногда посмотреть по сторонам, то просто ужас.
Социальные службы меряют здесь бедность количеством людей страдающих от ожирения – не могут позволить себе нормальную здоровую пищу, едят всё подряд. Но в час-пик в автобусе, идущем через Мидтаун, не приходится говорить о преобладании бедных. Пассажиры всех полов, возрастов, цветов, социальных положений. И толстых хватает. И здоровье у них едва ли богатырское.
Не стоит в этих моих рассуждениях искать какой-то антиамериканский пафос. Это я просто к тому, что везде свои проблемы.

Музыка

В Нью-Йорке стал настоящим меломаном: в начале этого сезона выкупил несколько абонементов и регулярно хожу на концерты. Особенно люблю музыку барокко, Баха, Моцарта. Ничего не понимаю, нот не знаю, но как профан слушаю и получаю большое удовольствие. В Москве тоже ходил на концерты, но здесь стал делать это регулярно по экономическим причинам: если брать отдельные билеты, цены «кусаются», а если покупать абонемент, да и ещё и не сразу, как начинается продажа, а по какой-нибудь акции, скидка выходит значительная. Прошлые два сезона покупал отдельные билеты, за сезон тратил больше на несколько сот долларов. Кстати сказать, в Москве, как мне кажется, музыки барокко играют больше – здесь больше симфонической музыки.
Проблема, конечно, состоит в том, что трудно знать наверняка, что ты будешь делать через несколько месяцев, однако в этом сезоне купил сразу несколько абонементов, и пока проблем не было. Правда, один раз надо было лететь в Москву, но без большого труда нашёл желающего купить у меня билет – цена уж очень выгодная. Признаюсь, что Карнеги-холл не люблю: программа не выдающаяся, скидок предлагают мало, а цены высокие. Бессмысленно попасть на какого-нибудь знаменитого исполнителя, но сидеть настолько далеко, что лучше слушать плеер. Люблю Линкольн-центр, где играет Нью-Йоркский филармонический, и бывают концерты Нью-Йоркского общества камерной музыки. Постепенно осваиваю новые площади – был в зале «Симфоническое пространство» на Верхнем Вест-Сайде, в церкви Вознесения недалеко от Нью-Йоркского университета, собираюсь в Театр Миллера Колумбийского университета.
Убедился, что как бы ни были дёшевы всякие балконы, сидеть лучше ближе к сцене – совсем другое звучание и эмоции. Я не настолько меломан, чтобы ходить на каких-то конкретных исполнителей, поэтому определяющее значение для меня имеет программа. Если не угадываю с концертом, это всегда очень легко определить – сразу клонит в сон. После того, как по почте заказал первый раз какие-то билеты, теперь мне присылают информацию о разных программах и скидках, что очень удобно. Благодаря тому, что беру абонементы, невольно открываю для себя новых композиторов и жанры, от грузинского горлового пения до церковной музыки Вивальди, от фортепианных концертов Бетховена до средневековых песен о прекрасных дамах и храбрых рыцарях. Но самое главное, что хочу сказать, что классическая музыка для меня отличное средство отдохновения – иногда весь день так работаю, что под вечер мозг закипает, пойду на концерт, послушаю прекрасную музыку, выйду, и хочется, уж простите высокий слог, жить, любить и трудиться.

Москва зовёт

Есть такая реклама на Первом нью-йоркском канале: чем отличаются настоящие ньюйоркцы помимо того, что смотрят их канал, например, улицу правильно называют, не «Хьюстон», а «Хастон». У меня есть другой тест, более надёжный.

Достаточно на человека посмотреть, можно даже про Хастон не спрашивать.

Когда возвращаюсь с работы домой, народу в вагоне метро бывает много, а хочется сесть и почитать. Так я уже настолько обжился, что могу с достаточно высоким КПД определить, где сидит турист или обладатель настолько напыщенной физиономии, что дальше следующей остановки он ехать никак не может – через одну остановка уже в Гарлеме. Одну станцию потерпеть можно, главное, встать аккуратно рядом и дождаться, когда занимающий место направится к выходу – поезд-экспресс, выше Коламбус Сёркла делать таким индивидам нечего.

Или люди на улицах подходят и с мольбой в глазах спрашивают: «Извините, сэр, в какую сторону низ, а в какую верх?» Всё это, конечно, очень приятно. Обжился, адаптировался. Как мне один калифорниец сказал: «Главное, не перенимай это чудовищный нью-йоркский акцент!».

Но при всём этот как же иногда хочется в Москву! Вот просто чертовски хочется! И, казалось бы, зачем? Вроде полный бытовой порядок и комфорт, жизнь налажена, живу весело и интересно, полюбил Нью-Йорк очень. Знаю, все московские глупости и неурядицы. И тем не менее… С одной стороны, понятно, близкие люди, футбол и т.д. Но хочется и просто так, без причины. Какое счастье, что я могу в практически любой день взять билет на самолёт и махнуть обратно. С удовольствием прошёлся бы сейчас по Бульварному кольцу, там уже, наверное, весна начинается, грязная, холодная, мокрая, серая московская весна…

Педагогическое

Второе наблюдение за неделю на тему эгоизма.
До приезда в Америку я читал и слышал, что американская система воспитания предусматривает, что в детях с максимально возможного раннего возраста воспитывают, что они самые лучшие, принцессы, супермены и так далее. Плюсы, думаю, очевидны. Минусы?
Сейчас хожу на танго и заметил, что люди, учащиеся со мной, поступают по принципу «Васька слушает да ест», то есть, им объясняют, а они упрямо продолжают повторять свои ошибки, уверенные, что не получается потому, что, утрирую немного, все вокруг дураки.
Разговорился на эту тему с преподавателями. Преподавательница – хорватка, то есть, не просто из Европы, а из Восточной Европы (кстати, обязательно напишу пост про восточно-европейскую ментальность), в Америке с 15 лет, так что имела достаточно времени для того, чтобы сделать свои наблюдения. Так вот, по её словам, американцы действительно не слушают, что им говорят, не хотят или уже не умеют учиться. Конечно, без обобщений, но тем не менее. Контраст, она утверждает, с европейцами и прочими свежеприехавшими очевиден.
Отношение такое: «Я лучше всех, вот тебе деньги, научи меня делать то-то». Им рассказывают, показывают, просят повторить. Ответ: не буду, зачем?
- Ну ты же хочешь научиться…
- Да, я хочу это уметь, я тебе заплатил, но то, что мне показываешь, делать не буду потому, что считаю, что это не сработает, мне лучше знать, я же лучше всех…
Без комментариев.