Поварское

Готовить я люблю с детства, наверное, потому что люблю вкусно поесть. Мама с папой всегда много работали, дедушек, бабушек, старших братьев и сестёр нет, поэтому и придумывал, чтобы себе приготовить повкуснее.
Но когда переселился в Нью-Йорк ударился в кулинарию по полной программе — даже пиджак себе поварской купил, да ещё и заказал на нём мою монограмму вышить. Это не хобби или обжорство, опять есть совершенно рациональные причины. Когда приехал, не сразу разобрался в местной еде — всё «фаст-фуд», сильно калорийное. Набрал несколько килограммов. Понял, что от ожирения помимо спорта меня спасёт только еда собственного приготовления.
Блюда для приготовления отбираю по двум критериям — полезность и скорость. Не помню, чтобы приготовление чего-то занимало у меня больше чем час. Но, главное, хочу отметить, что Нью-Йорк своим столпотворением народов кулинарным изыскам способствует: без особых проблем можно найти любой ингредиент.
Первое время ещё были проблемы что-то найти (например, для глинтвейна не сразу обнаружил душистый перец, а потом узнал, что его здесь и перцем-то никто не считает), теперь уже точно знаю, что где брать. Таким образом, освоил уже блюда больше десятка разных национальных кухонь. И работе помогает: после трудовой недели отключаюсь от забот, когда что-то готовлю, а потом наслаждаюсь пищей, да и есть на мои еду всегда охотники, хорошая компания обеспечена, плюс приятно слушать добрые слова за угощение.
Есть у меня один знакомый шеф-повар, бывший политолог. Вот не понимаю, зачем было забрасывать политологию? По-моему, можно совмещать без проблем...

Общественная безопасность

Однажды обедал я в дели. (Дели — это такая нью-йоркская столовая, где есть любая еда, от мороженного до суши, от супов до бутербродов, от кофе до салатов.) За соседним столиком сидели две немки. Мама и дочь, достаточно симпатичная для того, чтобы я обратил на неё внимание. К ним подсел менеджер, может, даже хозяин столовой. Обычно он важно расхаживает по залу — смотрит, где нужно подмести, спрашивает у клиентов, как дела, объясняет, чем жаренная курица у них в дели лучше чем в остальных местах. Иногда, скажем, по пятницам даже угощает печеньем или чем-нибудь ещё.
Так вот, разговорился он с немками. Мама на не самом безупречном английском объяснила, что направляются они уже в аэропорт, чтобы лететь в родную Баварию, а вообще им очень понравилось, обязательно приедут ещё. Расхваливая Нью-Йорк, среди прочего сказала, как спокойно и безопасно.
«Конечно, безопасно!» - ответил менеджер. «Вон сколько везде народу. И какие все прекрасные люди! Если какой-то плохой человек что-то задумает, быстро обезвредят. У нас однажды пришёл такой, протягивает кассирше крупную купюру. Мол, разменять. Она только кассу открыла, он туда руку запустил, сколько успел схватил, и бежать. Глупый такой! Люди же! Тут же скрутили! А вам — счастливой дороги! И обязательно приезжайте ещё!».
При всей простоте и даже некоторой наивности рассуждения не могу не согласиться. Даже террориста на Тамй-сквер тогда поймали. Он, правда, конечно, был полный болван. Но тем не менее. Как-то осознаёт местное население, что этот город принадлежит живущим здесь людям. Туристы же восхищённо глазеют по сторонам, словно, в сказку попали. А мы здесь живём. Хотя... Пардон. Ещё я не ньюйоркец, если верить электрику Омару, мне ещё месяцев одиннадцать до этого звания...

Праздник какой-то

Давно думал писать совсем краткие заметки о маленьких повседневных курьёзах. Сегодня первая.
Выходные праздничные дни в Америке совмещены с календарными выходными. Да и вообще много праздников «плавающих»: не число, а такой-то день недели в месяце, второй вторник февраля, например.
Неудобно, что заранее не знаешь числа, когда выходной. Удобно гулять несколько дней подряд, и не надо, скажем, воскресенье переносить на четверг, а пятницу на воскресенье, как это принято в России.
Первый понедельник сентября — День труда. С 1882 года, после столкновений армии и полиции с рабочими пульмановских заводов.
Из магазина русских продуктов: «С Первомаем вас!».

Занимательная социология

Еду я однажды в метро. Обычно читаю, а тут ехать всего один маленький пролёт, ничего не остаётся кроме как глядеть по сторонам. И в одном вагоне, почти рядом, замечаю две рекламы, которые заставляют меня задуматься об отличиях российского общество от американского.
Первая даже и не совсем реклама — место предлагают уступить. В России дело обычное, здесь этот призыв всё-таки кажется удивительным — всё-таки равноправие и политкорректность. Призывают, например, уступать место старикам и инвалидам. Однако инвалиды-то в Америке такие же люди как все, с какой стати им уступать? Ещё бы женщинам предложили место уступать! Вообще бы был форменный скандал — мужской шовинизм.
Прошу читателей учесть, что я не рекламу критикую, реклама верная, удивляюсь, что она в Америке возможна, иногда кажется, что нормальная логика здесь умерла, задушенная политкорректностью. Я вот, например, место буду уступать в любой стране мира, любому человеку, кому посчитаю нужным, точнее, кому моё место будет нужнее.
Однажды в университетские годы на футболе подбили мне колено, порядочно так подбили, почти выбили. Захожу в автобус, еле доползаю до сиденья, падаю на него, при всём желании встать могу с большим трудом, зима, в автобусе грязно и скользко. Заходит пожилая гражданка, ещё вполне бодрая и цветущая, с девицей лет 15 (внучкой?), не менее цветущей и розовощёкой. «Смотри, (предположим) Маша! Хам! Уселся и сидит!». Кое-что я про тётку подумал, не совсем печатное, но собрав все силы и волю в кулак, с гримасой боли поднялся, и даже сподобился на прыжок, волоча мало послушную ногу, чтобы освободить место. «Ой! Что Вы, что Вы! Молодой человек! Извините!».
Это я к тому, что никогда не буду занимать место в ущерб тому, кому оно нужнее. А здесь вроде все равны, но такие неполиткорректные плакаты в транспорте висят! Места же редко уступают.... Реже чем в Москве...
Но этим плакатом мои наблюдения не ограничилось. Другая реклама предлагала услуги складского центра. Дело в том, что население здесь мобильное, хотя частная собственность в почёте, десятилетиями живут без своего угла, особенно теперь после краха ипотечной системы. Вот и рекламировали какой-то очередной такой центр, чтобы люди за деньги на время туда свои пожитки складывали. Я обратил внимание на лозунг, что-то типа «Складировать у нас — это меньше видеться с родителями!».
Россия, конечно, не Япония или Китай. Но у нас, кажется, нет ничего плохого в том, чтобы побольше видеться с родителями. По-моему, ещё не забыта социальная телереклама «Позвоните родителям». А тут напротив — мы вас спасём от родителей!
Я далек от того, чтобы занудствовать и заниматься морализаторством. В данном случае просто отмечаю разницу. Развивая мысль, замечу, что потом напрасно удивляются демографическому кризису. По всем направлениям. В «Атлантик Мантли» недавно была статья, что, мол, мужчины вырождаются, женщины всё на себя берут.
Есть такое дело. Хотя, с другой стороны, женщины, как минимум, в лице феминисток сами вроде к этому стремятся и даже жалуются, что равноправие ещё не достигнуто. Путаница, короче говоря. Тем временем китайцы, индусы и другие азиаты размножаются. Кстати сказать, мои коллеги женского пола, воспитанные в русско-советско-российской системе, прочитав, означенную статью, вздыхали «Да...Измельчал нынче мужик...».
К чему это я? К тому, что в американской системе, по многим показателям исключительно успешной, противоречий, «мин замедленного действия» хватает.

В Бруклине

Помню, с каким интересом я отмечал, когда только приехал в Нью-Йорк, местное смешение народов. Сейчас уже привык и ничего особенно удивительного в этом не вижу – приехали люди сюда со всего мира в поисках счастья, живут, уживаются, стараются друг другу не мешать. Но даже сейчас иногда нельзя не удивиться – занесло меня на прошлой неделе в узбекский район Бруклина.
Вообще Бруклин – совершенно отдельный мир, неудивительно, что пожившие там некоторое время люди такие особенные, бруклинские. Я ужинал с товарищем в чайхане, в узбекском («ферганском» - пояснил он мне, видимо, есть ещё какие-то другие) районе. По улице эта чайхана следовала за магазином польских продуктов, итальянским рестораном и ещё какими-то восточными, по-моему, бенгальскими лавочками.
В Средней Азии я не был, но заведение несколько напомнило хорошую столовую где-нибудь в Гудермесе, а, может, даже и в Сочи. Ассортимент большой, восточно-советский, местами на руглише, что, конечно, дополнительное развлечение. «Байкала» нет, «Тархун» есть, пирожных «картошка» тоже нет, зато полный набор салатов советского общепита.
Но дело не в меню. Обстановка в учреждении достойна пера Ильфа и Петрова. Помимо нас с товарищем ещё была парочка разнополых американских хиппи за романтическим ужином, а за большим, на ползала столом – большая узбекская семья. Женщины и дети – на одном конце стола, мужчины – на другом. Вроде всё как полагается, по традициям, однако вряд ли по ним полагается глушить «Русский Стандарт» стаканами. (Женщины не отставали, правда, больше употребляя «Советского Шампанского»). Колоритности происходящему добавляла передача из развешанных по стенам телевизоров творчества Потапа и Насти Каменских.
«И всё-таки чурки…», - вздохнул мой товарищ, урождённый киевлянин, проживший в Америке уже лет пятнадцать, глядя, как строго обращаются с женщинами.
Ну или (Потап, Настя, «РС») – «мягкая сила» России.

По-человечески

Обратил внимание на такой факт: в Америке меньше хамства. Не в смысле бытовых перебранок, скажем, в метро (хотя их тоже почти нет), а вообще. Например, низовые работники всяких служб сервиса. У них, кажется, совершенно отсутствуют какие-либо комплексы по поводу того, что они делают «непочётную», по российским меркам, работу. Они вежливы и уважительны клиенту.
Нет, конечно, надменности советской продавщицы, презирающей всех окружающих с высоты её прилавка. Но нет и озлобленности существа, выполняющего не котирующуюся в обществе работу, и потому ненавидящего тех, с кем ему приходится общаться. Приходит, скажем, ко мне настройщик кабельного телевидения, и мы с ним нормально, любезно, вежливо со взаимным уважением разговариваем – он хорош в своей работе, я в своей.
Или другой пример: в лифте большого офисного здания охранник, курьер или даже уборщик туалетов может запросто обсуждать с бизнесменами вчерашний бейсбол, или погоду, или что-нибудь ещё. Нормальное человеческое общение.
Причин этого, я могу без особого напряжения назвать несколько. Во-первых, власть доллара – хамить клиентам убыточно. (Поэтому, наверное, такая «сервисная» вежливость и в России сейчас начала появляться.) Во-вторых, общее воспитание в духе осознания человеческого достоинства, своего и окружающих. В-третьих, уважение к труду. Скажем, в социальной иерархии чёрный уборщик туалетов, конечно, стоит сильно ниже еврейского бизнесмена, с которым он обсуждает бейсбол в лифте, но еврейский бизнесмен туалеты мыть не будет, а если их не мыть, они будут грязные и пользоваться ими через какое-то время будет нельзя.
Если подумать дольше, объяснений таких будет ещё больше. Сейчас речь не об этом. Я понимаю, что всё это в определённой степени поверхностно, бедные, знают, что они бедны, богатые – богаты, первые хотят стать вторыми. Философско-политических выводов делать не буду. Однако одно могу сказать точно: эти простота и спокойствие в общении относятся к тем небольшим моментам, которые делают жизнь в Америке приятнее и удобнее.

И меня считают

Когда прилетел из Москвы, из аэропорта меня вёз мужчина бойкий и разговорчивый. Как оказалось, румын. (Румынкой была и водитель первого в моей жизни нью-йоркского такси.) Я сказал, что буду платить картой, и начали мы с ним разговаривать на финансовые сюжеты. Вспомнили, у кого какие были казусы с оплатой картами, а потом он мне со сдержанной гордостью сообщил, что в следующем году бросит водительствовать.
«А всё почему? Спасибо кредитным картам! Когда я приехал и завёл себе кредитку, я всегда аккуратно платил по счетам. Прошло несколько лет, и вдруг мне звонят из банка: сообщают, что могут открыть мне кредитную линию в 1,6 миллиона долларов! Я не растерялся, кредит взял, купил дом на девятнадцать квартир в Нью-Джерси, цены на недвижимость взлетели, кредит вернул. И всё!» - рассказывал он, лузгая не то семечки, не то орехи.
Что и говорить – американская мечта в румынской редакции. Действительно, от кредитного рейтинга здесь зависит очень многое – все данные со всех банков собираются и внимательно отслеживаются. Если до кризиса по распространенной полушутке кредит могла взять любая собака, то теперь правила ужесточили, и мне, например, первую кредитную карту было завести очень сложно.
И это при том, что карта мне эта совершенно не нужна. Однако собираюсь покупать дом и думаю взять для этого кредит. Следовательно, надо иметь для этого хороший кредитный рейтинг. Конечно, плохо, когда жизнь в долг становится системой, и даже у «успешных» представителей американской «элиты» до конца жизни нет ничего своего, но, с другой стороны, при грамотном использовании кредит – инструмент удобный и полезный.
Надо отметить, что выходцы из Восточной Европы, будь-то мои польские друзья, этот румын или я, быстро ориентироваться в запутанных бюрократических системах приучены жизнью на Родине, поэтому эффективно взаимодействовать с этой системой получается. Мне скажем, при собственной смекалке, очень помогли мой русскоязычный бухгалтер и брайтонская девушка в отделении моего банка. Плюс в библиотеке нашёл хорошую книгу, в которой инвестиционный банкир, доступно рассказывает про все финансовые аспекты домашнего хозяйства в Америке. Девятнадцать квартир в Нью-Джерси мне не нужны, но всевидящий «старший брат» кредитного рейтинга меня уже считает.