Развитой капитализм

Постепенно к американским реалиям привыкаю, однако иногда всё-таки оглядываюсь вокруг и замечаю, сколько кругом удивительного. Вот, например, насколько развились за столетия свободно рыночные отношения и влияют на повседневную жизнь.

Например, тут реклама не просто повсеместная, она форменным образом заставляет что-нибудь купить. Не могу сказать, что такая уж она надоедливая по форме, но она буквально везде.

Пару месяцев назад один крупный электронный концерн, по моим ощущениям, проводил массированную рекламную кампанию своего нового продукта. Причём не так проводил, что, мол, начали мы его продавать, продукт хороший, покупайте. А буквально на каждом шагу в СМИ о нём говорили. До чего дошло: информационно-аналитическая передача, эталон таких передач, для меня очень интересная и почти мной любимая; и вдруг, за разбором новостей недели, каким-то неожиданным образом выходят на обсуждение этого продукта, вроде бы в шутку, но подспудно убеждают его купить.

Тогда казалось, что о нём говорят повсеместно и постоянно, спустя какое-то время, отвечая на такую рекламу, продукт начали обсуждать люди вокруг, то есть, выключить телевизор и не открывать газеты и журналы уже не помогало. Могу предположить, каких затрат такая кампания стоила, к счастью, достаточно быстро прекратилась, но, думаю, на многих сработала.

Или другой пример: никак не могу привыкнуть, что, если здесь в какой-нибудь службе сервиса или при заказе чего-либо говорят, что искомое будет получено через 7-10 рабочих дней, то на самом деле почтальон принесёт посылку дней где-нибудь через пять, календарных, включая день заказа, даже если доставка придётся на субботу. По сравнению с российскими реалиями это не просто приятно, это несколько пугает. (Справедливости ради отмечу, что недавно был на Родине и общался с российским сервисом – изменения к лучшему заметны, но всё равно, хотелось бы, чтобы и в России поскорее было также.)

Или к известному с советских времён болезненному вопросу продуктового изобилия в магазинах. Казалось бы, что уже вроде всё сравнялось – идеи А. Смита, Е. Гайдара и А.Чубайса не просто живы, они победили. Однако впервые как следует я задумался о том, сравнялись ли, в начале этого года, когда услышал разговор двух вполне толковых, региональных руководителей (уровня совсем не высокого), принимаемых мной по работе. Хотя оба они были далеко не из Москвы, за рубежом, насколько могу судить, бывают часто. Один восхитился, сколько же всего в продуктовых магазинах, второй его осудил, мол, в Москве не меньше. Первый лишь хмыкнул…

И вот в начале мая я отправился в Москву на побывку. С удивлением я обнаружил, что, чтобы мне питаться также как в Нью-Йорке, требуются некоторые усилия. Причём нужны мне были не какие-то деликатесы, есть я стараюсь вещи полезные, например, на завтрак делаю себе молочно-фруктовые коктейли, «наедаюсь» которыми почти до обеда. Для одного из таких коктейлей нужен мне замороженный концентрированный апельсиновый сок. В теории – вещь простая, на практике – в Москве отсутствующая. А говоря же в общем, заметна разница в ассортименте, поражают запредельные московские цены.

Я всё это пишу не для того, чтобы пожаловаться на отсталость России. С одной стороны, конечно, можно сетовать, что нет в Москве сока замороженного в магазинах, а люди в метро воняют. Но, с другой, всё больше крепнет у меня убеждение, что отечественные беды от элементарного запаздывания в развитии. По поводу исторических и культурных причин этого отставания можно спорить, но факт в том, что оно есть. Значит, дело не в том, что Россию населяют какие-то безнадёжно глупые, ленивые и убогие люди. Значит, со временем жизнь будет лучше. Тем более, что в нашу высокотехнологическую эпоху время «сжимается» – глядишь, и москвичи обучаться мыться и пользоваться дезодорантами в рекордные сроки.

Такой вот я оптимист…

Весна

Наверное, весной везде хорошо. Хорошо и в Нью-Йорке. Ясно, солнечно, тепло, сухо, приятный ветерок с океана. В какой-то момент потеплело до более чем тридцати градусов, однако после пары дней жары стало опять хорошо. Жара ещё успеет всех помучить в июле и августе. Среди небоскрёбов Мидтауна на улицах стоят высокие, до пояса, и большие вазы-клумбы, в них, начиная примерно с марта, постоянно распускаются какие-то новые цветы. Помимо их природной красоты приятно, насколько всё сделано аккуратно – без всякого видимого вмешательства человека какие-то цветы постоянно распускаются как по расписанию; не видно, чтобы, как в Москве, какие-нибудь «таджики» в этих клумбах копошились, разбрасывая землю вокруг. Почти каждый вечер после работы стою жду автобуса рядом с такой клумбой – аромат цветов можно почувствовать метров за пятнадцать. Начинают зацветать деревья, много вишен, но цветущих деревьев больше ниже по Манхэттену, где-нибудь в Гринвич-Виллидж. Через некоторое время, пожалуй, съезжу полюбоваться.

Наверху же, недалеко от моего дома каждое утро вообще настоящие птичьи «концерты». Мой отец старался брать отпуск именно в июне, чтобы в Подмосковье ещё можно было застать пение птиц. Тут даже стараться не нужно, достаточно с утра открыть окно. Никогда бы не подумал, что Манхэттен может быть местом послушать птиц.

А ещё просто приятно пройтись, особенно вечером во время заката, когда необычные отсветы с неба играют в многочисленных стёклах небоскрёбов и витрин. Иду, и приятное весеннее настроение совершенно такое же как во время прогулки где-нибудь по Бульварному кольцу. Хотя, честно скажу, по Москве всё равно скучаю… А красоту московской весны можно по-настоящему почувствовать только московской зимы.

Граждане мира

Я знал, что публика в Нью-Йорке на концерты классической музыки ходит в джинсах и спортивных костюмах. Я знал, что это же публика сидит во время концерта в верхней одежде или сваливает эту верхнюю одежду прямо в проходах и под сиденьями. Но я не знал, что при этом некоторые ещё и снимают обувь и протягивают ноги, наслаждаясь концертом. Впрочем, речь сейчас не об этом.
Возвращаясь домой после концерта Нью-йоркского Филармонического, я решил зайти в большой продуктовый магазин, расположенный близко к юго-западному углу Центрального парка. Где-то я слышал, что это чуть ли не самый большой продуктовый на Манхэттене. Вообще модный такой магазин, торгуют качественными продуктами для гурманов, много натурального, без гормонов, химии и всего того, чем американцы так «успешно» травятся.
Время было позднее, под закрытие магазина. Моя коллега, недавно посещавшая примерно в это же время аналогичный магазин на Юньон-сквер, заметила, что ей живо вспомнилась Москва – когда москвичи, в основном молодые, из амбиционных и трудолюбивых, в поздний час, наконец-то разобравшись с делами, покупают себе всякие вкусности. Не мог подумать, что она настолько права…
В магазине народу было уже мало, поэтому достаточно быстро я заметил, что вокруг доминирует … русский язык. Конечно, в Нью-Йорке русского почти везде много, но среди покупателей соотечественников было, по моим впечатлениям, из всех народов большинство. Но даже не на это обратил внимание: по-русски говорили люди, на обыкновенный «русский Нью-Йорк» совершенно не похожие.
Особенно показательной в этом смысле была сцена, которую наблюдал, пока стоял в очереди к кассе: вполне себе стильная женщина средних лет обратилась к стоящему за ней молодому человеку с каким-то вопросом по поводу приготовления купленных им овощей. Минуты три они общались на хорошем английском, потом женщина и я вдруг поняли, что у парня родной русский. (Понимаешь это всегда как-то вдруг, по какой-нибудь едва уловимой букве «т», или «д», или «в», сказанной по-нашему. Даже трудно сказать, как. Но вдруг понимаешь.)
Это я вспомнил к вопросу о стирании границ и появлении некоего усреднённого «гражданина мира». В этот вечер в магазине я понял, что представители моей культуры точно также как и представители других народов и культур в эту новую культуру глобального мира могут вливаться без проблем.
Не сочтите меня безродным космополитом. Во-первых, я не утверждаю, что соотечественники здесь «обамериканиваются». Это возможно с трудом, а когда возможно, на мой вкус, выглядит уродливее, чем подлинный носитель «американского духа». Уже писал, что Нью-Йорк – не Америка.
Во-вторых, я не тороплюсь с окончательным выводом, хороша или плоха эта новая глобальная культура. В теории, пожалуй, хороша, так как каждый может добавить в неё что-то из своей культуры, кажущееся ему самым хорошим, удобным, подходящим для других. На практике поживём – увидим. По крайней мере, те люди в продуктовом магазине мне ближе и приятнее Брайтона, замшелого «совка», который можно иногда наблюдать среди наших дипломатов, или зачастую злобных, ленивых и ограниченных российских жителей. Своё место я определю, вероятно, тогда, когда буду воспитывать своих детей, когда буду объяснять им кто они и для чего.

Здоровье

Когда я достал из почтового ящика пластиковую карточку, удостоверяющую мою медицинскую страховку, обрадовался. Обрадовался, потому что оформление страховки затянулось, моя российская, туристическая истекла, а совсем без страховки быть несколько беспокойно – хотя бы из-за футбола. Однако по прошествии некоторого времени понимаю, что радоваться мне нужно было и по другой причине: я получил медицинское обеспечение такого уровня, которого в России у меня не было.
С платной медициной дела на Родине почти не имел, когда имел, замечал, что, несмотря на разницу в окладе платным докторам не чужд менталитет бесплатных, в конце концов, учатся все вместе и в платную медицину приходят зачастую из бесплатной. Конечно, рядовая московская районная поликлиника исполняет несколько полезных функций – там можно получить освобождение по болезни от работы или учёбы, сдать анализы, сделать исследования, в США и Европе иногда очень дорогостоящие, тем, кто имеет на это право не без унижений, но получить бесплатно нужные лекарства. Но в целом не перестаю поражаться бессмысленности и унизительности системы этих поликлиник. Не говорю уже про то, что «лечение» в районной поликлинике стоило жизни моему отцу…
Здесь по-другому. Страховка у меня от работы – каждый сотрудник автоматически включён в контракт на страховую группу, которую оплачивает работодатель. Чем больше сотрудников, тем больше платит. Если сотрудник включен с семьёю, то ещё дороже. Докторов можно выбирать самому, информация о них выложена на сайте страхователя. Каждый визит я ещё доплачиваю, стоимость – примерно как скромно поесть одному в (немосковском) ресторане. Разные анализы, исследования и госпитализация считаются отдельно, в целом они дороже, но всё равно получается лишь часть их реальной стоимости, покрываемой страховкой. Есть некоторые ограничения, по-моему, например, нельзя часто ходить к окулисту.
Врачи и здесь бывают разные, но пока я заметил, что слушают меня самым внимательнейшим образом, задают множество вопросов, чтобы понять диагноз, объясняют, отвечают на мои вопросы. Без спешки. Естественно, не унижают. (Моя матушка на днях в Москве заглянула в кабинет, чтобы отдать чужой анализ, по ошибке положенный в её карту – вместо «спасибо» получила дверью по плечу от дуры-врача.)
Есть, конечно, врачи, которые стараются содрать деньги с пациента за каждый чих. Но по рекомендациям знакомых и собственным наблюдениям таких, по-моему, можно вычислить достаточно точно. Вообще цены огромные, без страховки лучше не заявляться, например, если прийти в приёмный покой частного госпиталя с простой, но опасной травмой, за первую помощь могут выставить счёт в пару тысяч долларов. Если денег нет, отправят восвояси. Но Нью-Йорк – город большой, если дело совсем плохо, всегда можно что-то придумать с какой-нибудь временной страховкой, благотворительной программой или народными средствами в разных национальных аптеках.
В общении с врачами в очередной раз могу убедиться в прелестях компьютеризации. Правда, американцы медицинскую систему критикуют в том числе и за дефицит этой самой компьютеризации. Возможно, в Азии и Европе кое-где дело обстоит лучше, но удобство очевидно: по электронной карте я могу выбрать ближайшего ко мне специалиста, учитывая разные параметры, включая язык, на котором говорит доктор. Записывают в удобное мне время, по электронной почте приходит напоминание, когда мне к врачу.
Сразу скажу, что я далёк от идеализации американской медицины, в конце концов, десятки миллионов вообще лишены медицинской помощи. Не стремлюсь очернять и российские реалии. Например, одно казавшееся московским докторам самым элементарным исследование, здесь вызвало удивление – такого, как оказалось, нет, хотя есть похожие. Но всё равно доктор смотрела работу московских коллег с большим интересом и нашла её очень полезной. Однако с медициной ещё один пример, когда хотелось бы, чтобы в России когда-нибудь было как здесь. Более того, я, как оптимист, уверен, что будет. А пока же грустно, что не так.

Нервы

По сравнению с Москвой жизнь в Нью-Йорке спокойней – люди в метро не дерутся. Однако: «Как же иногда хочется двинуть некоторым между глаз, - поделился со мной один мой американский товарищ. А ведь не двину… А всё почему? Полиции боюсь! И все также». При этом надо заметить, что человек он образованный, добродушный и вполне спокойный.
В этой боязни действительно работающей полиции – ключ к местному спокойствию. Но нервное напряжение чувствуется. Любопытно, что выработана даже специальная культура выказывания своего недовольства. Хмыкают, вздёргивают брови, а какая-нибудь барышня творческой профессии и лет сорока (или чуть больше) может изо всех сил возмущённо взвизгнуть «Я в порядке!», когда в метро мужлан-попутчик заденет её огромную дизайнерскую сумку.
Я этой системы условностей не принимаю и принимать не собираюсь – ну в порядке, так в порядке, езжай дальше, мучайся своими многочисленными комплексами. (Любезные читатели не сочтут меня хамом – когда виноват, всегда прошу прощения, и вообще изо всех сил стараюсь быть вежливым.) Был вообще забавный случай. Прихожу в продуктовый, рядом с нужной мне полкой стоит вполне ещё молодой обыватель, стоит совершенно бессмысленно, ждёт приказов суетящейся рядом супруги. «Вот, болван! – подумал я. Всё полку закрывает». Я торопился, но достал нужный продукт, как мне казалось, даже не задев бестолкового господина. Однако полой куртки я обывателя всё-таки легонько зацепил. В цирке можно номера готовить с такой восприимчивостью – надо было видеть на его лице гримасу буквально боли от того, что я его коснулся, нарушил его пространство. В общем, популярность профессии психиатра здесь совершенно не удивительна.
Недавно вновь столкнулся с этим напряжением. Сколько в Москве играл в футбол, в совершенно разных условиях, не припоминаю, чтобы возникла серьёзная драка – можно, конечно, поругаться-потолкаться, но в целом всё мирно. В Нью-Йорке играл на днях с командой белых, молодых ребят приличного вида. Игра была важная, напряжённая, местами грубоватая. Однако я действительно оторопел, когда после очередного спорного момента запасной игрок противной команды вдруг вскочил с лавки (!) и начал с остервенением (!) из-за спины (!) душить (!) моего партнёра. Первым делом я открыл от удивления рот, вторым наградил придурка хорошим хугом с правой. (Мой тренер был бы доволен). Успел, увернувшись, дать головой в солнечное сплетение подлетевшему другому.
Я вообще человек сугубо мирный, но самооборона, знаете ли, святое дело. Подскочил судья, все игроки двух команд, хорошей драки всё-таки не получилось. Учитывая, что у нас в команде один из «наших» (не хочу писать «брайтонский», парень порядочный) и два израильтянина, которых в армии как следует научили куда и как нужно бить, думаю, соперники драться поостыли сами, без судьи. Но это удивления моего не уменьшает – думал, что народ здесь в целом культурный.
Оказывается, не всегда. Вероятно, стресс копится, начальника надо слушать, пахать в офисах, быть вежливым, политкорректным, правил разных не нарушать, мыть бутылочки, прежде чем их в специальную урну выбрасывать. (Сортировать мусор меня совершенно не напрягает, но зачем, как это делают «порядочные» американцы перед выбрасыванием ещё и мыть тару? Чтобы гребущие деньги лопатами мусоропереработчики больше заработали?) Потом стресс прорывается – кто-то людей расстреливает, кто-то, к счастью, пытается их только душить во время футбольного матча.
К чему это я? Природа человеческая везде, наверное, одинаковая. Порядок и вежливость – функция эффективной работы государственной системы подавления. Хотя, конечно, в Северной Корее, России, США и, например, Швеции системы эти действуют по разным законам и по-разному.

Снежный идиотизм

Уже писал, что мне нравится нью-йоркский климат. Даже летнюю жару переношу хорошо – помогает ветер с океана и повсеместные кондиционеры. По сравнению с Москвой круглый год морально и эмоционально поддерживает обилие солнца. Зима тоже настоящая – бывает и холодно, и снега выпадает прилично.
Сейчас хочу написать именно про снег. В эту зиму снежных бурь было не очень много. До города добралось примерно три, если взять округу по штатам Коннектикут, Нью-Джерси и Нью-Йорк, то, вероятно, пять-шесть. Поражают две вещи – как быстро убирают снег, и как снежная буря парализует жизнь. Причём парализует даже не объёмом снега, а тем, что при её приближении начинают вводить всякие чрезвычайные меры.
Вначале меня радовало, что если сильный снег идёт на выходных, то метро работает в полную силу. Не ясно, почему – то ли, чтобы люди могли передвигаться по городу, несмотря на буран, то ли потому, что официально линии закрывают для технических работ, а сильный снег таким работам мешает, всё-таки много наземных линий.
Но за эту зиму заметил, какого маразма достигают противоснежные меры. Во-первых, полиция может закрыть дорогу. Демократия: «большой брат» решит за вас, когда вы можете ездить на своей машине. Не ходит и общественный транспорт, закрыты магазины, учебные заведения. Казалось бы, всё правильно – нужно переждать разгул стихии. Но маразм состоит в том, что снега может выпасть совсем немного, но если объявлена чрезвычайная ситуация, то поделать с этим ничего нельзя.
Недавно разговаривал на эту тему с одним опытным водителем, живущим в центре штата. Он уверил меня, что практически с каждым годом падает объём снега, который признаётся бурей. Такая типичная американская перестраховка. Но ещё больше меня удивило, что в минувший снегопад закрылись банки. Триумф идиотизма – рабочий день, центр Манхэттена, банки закрыты. Клерки что ли на работу не могут на метро доехать? Получается, что американский дух предпринимательства прекрасно уживается с принципом «чтобы ни делать, лишь бы ничего не делать».

С Севера

Началось всё с того, что мне позвонил мой тренер по боксу. Полгода я о нём ничего не слышал, да и не видел – подозреваю, что из клуба его уволили. А может, и сам ушёл. Напомнив, что двадцать тренировок в клубе стоят 1400 долларов, он предложил меня потренировать в парке за 1000.
Я хмыкнул.
«Ты же знаешь, как хорошо я к тебе отношусь – для тебя 22 тренировки».
«Десять за двести пятьдесят», - ответил я, памятуя о растущей безработице.
Он даже и не пытался торговаться.
Придя вечером этого же дня в один из больших нью-йоркских магазинов, как это говорится, верхнего ценового сегмента, я подумал: если уж я сегодня сэкономил, то почему бы мне не купить себе ботинки? Хорошие?
Начал выбирать.
В обувном отделе моё внимание обратил на себя продавец, белый крупный мужчина средних лет, благообразного и какого-то не американского вида, несколько напоминавший, видимо, интеллигентской бородкой, одного из моих университетских профессоров по регионоведению. Помимо внешнего вида примечателен он был тем, что читал собравшимся вокруг него другим продавцам мини-лекции на свободные темы – от состояния современной американской сатиры до дел на рынке недвижимости для казино.
Обратился я к нему за помощью, которую он мне оказал весьма услужливо и профессионально. (Подобрать мне удобные ботинки нелегко.)Обнаружился у него и любопытный акцент. Вначале я решил, что славянский, однако что-то было с этим славянским акцентом не то. Отправились к кассе оформлять покупку.
По почтовому индексу он по памяти точно определил, где я живу. Записывая фамилию, он посмотрел на меня и серьёзно сказал: «Ага! Ирландец!».
Увидев, что я оторопел от такого предположения, он дружелюбно рассмеялся: «Шутка удалась! Откуда из России?»
«Из Москвы».
«Я, знаешь ли, тоже из тех мест. С Севера я. Финн. Родители мои сюда приехали. Раньше мы с вами воевали, а теперь, видишь, торгуем».
Тут я вспомнил свой опыт общения с продавщицей зонтов, украинской эстонкой, большой поклонницей Адольфа Гитлера, насторожился и аккуратно заметил:
«Особенно-то и не воевали – по полной программе один раз. То ли дело со шведами…»
«Один раз, зато как! Я-то здесь родился. А родители мне рассказывали. Отцу тогда шестнадцать лет было, на заводе работал, а мать всё ваших солдат вспоминала и жалела «Бедные! Совсем не готовы были! Голые в такой мороз!» Мы всему миру показали, какие мы! Вот скажи мне, почему «коктейль Молотова»?»
Я, в школе победитель московских олимпиад по истории, смутился. Как-то не задумывался над этим вопросом…
«Мы же, финны, выпить любим. Ликероводочных заводов много, тогда все на фронт работали, бутылки выпивки поджигали и в ваши танки, горели хорошо! Вот и наш ответ премьер-министр вашему, Молотову!»
«Министру иностранных дел.
Спасибо, к немцам помогли подготовиться. А линию Маннергейма мы всё-таки прорвали. Да и потом, не забывайте быть благодарны господину Ленину, что дал вам независимость».
«Ещё бы не дал!»
«У нас тогда много хотел кто независимости. А вам и полякам сразу дали. А вы ещё за Карелией полезли. Резали всех подряд как варвары».
1:1
Поговорили ещё немного.
«Хорошо вот так вот поговорить, узнать другую сторону истории, мнение другого народа. Многое понимаешь.
Ты – молодец. А то, как посмотрю на русских, тёмный народ, истории своей не знают».
Тут я представил, с какими русскими ему приходится общаться, и даже слегка его пожалел.
«Ну – за мир и дружбу между народами!» - завершил разговор он, протягивая мне широкую ладонь для рукопожатия. Магазин уже был закрыт. Даже продавцов видно не было. Последний, недовольный мой задержкой охранник проводил меня к выходу и отпер дверь, и я зашагал с востока на запад вдоль Центрального парка под крупными хлопьями медленно падающего снега.