Соккер III

При ближайшем знакомстве футбол в Нью-Йорке оказался соответствующим первому впечатлению: хотя инфраструктура достаточно развита, среднее мастерство играющих ниже московского. Такой яростной борьбы, сыгранности, мастерства при работе с мячом, которые часто встречаются в московских дворовых командах тут нужно поискать. Как заметил один мой американский приятель, если американцы чего-то не умеют делать, особенно в спорте, они этим и не занимаются, всячески высокомерно стараясь показать, что занятие это не достойно обитателей «града на холме».
Но если уж захотеть поиграть, условия есть, тем более, если заплатить организаторам, создающим клубы для любительских турниров. И поле будет нормально качества, и судья, и освещение, и расписание матчей, и даже разноцветные футболки для команд лиги. В такой клуб можно записываться уже состоявшейся командой, или отдельным игрокам могут там помочь организовать команду. Так получилось в моём случае: коллектив вышел у нас пёстрый. Несколько ньюйоркцев, некоторые из которых уже весьма состоявшиеся, обеспеченные люди; трое чернокожих ребят, со странными именами и фамилиями, говорящих на не менее странном языке (думал, что какой-то местный диалект, но теперь всё-таки думаю, что нечто африканское, надо уточнить); полухорват, носящийся по полю как Олич и старающийся обвести всю команду соперников, как Модрич, (не упускает он случая напомнить мне, что Россия должна быть благодарна Хорватии, что попала на чемпионат Европы); начинающий растить живот и терять волосы крепенький, невысокий эмоциональный итальянец.
При создании команды нас всех спросили, какова наша цель – попинать мячик на досуге или в каждом матче бороться за победу. Я ответил, что исключительно последнее. Подозреваю, что остальные сказали то же – получается у нас вполне сносно, даже отсутствие вратаря и, иногда, замен, не мешает нам выигрывать. Я изо всех сил стараюсь закрывать всю правую бровку, неприятно удивляя соперников: тут, похоже, принято деликатно ожидать, пока игрок другой команды примет мяч, похвалить его за хорошую обработку, а затем уж вежливо попытаться отобрать. У меня же другая привычка – соперникам следует озаботиться приобретением щитков. Российская школа – пришёл играть, хочешь победить, борись и знай, что другие тоже будут бороться. Правда, я принципиально всегда стараюсь играть в рамках правил, не травмируя соперника.

Наших нет

Оказалось, что в экскурсии к Статуе Свободы сам монумент для меня не так интересен. С куда большим удовольствием я посетил находящийся рядом музей на Эллис Айленд. И не просто потому, что экспозиция любопытна – пища для размышлений осталась обильная. Однако обо всём по порядку.
Про саму статую рассказывать не буду – хватает путеводителей. Главное впечатление: не без удовольствия почувствовал себя аборигеном в толпах туристов. Не имею огромного рюкзака, бутылки с водой, пакетов с сувенирами, почти обхожусь без карты, не делаю фотографий каждые десять секунд, не кричу «Вау!». Да и вообще эмоции другие. Быть жителем этого города всё-таки приятно.
Что касается Эллис Айленд, то впечатление действительно сильное. Опять-таки интересующиеся могут подробно прочитать про него в путеводителях. Для ленивых и занятых скажу: это самый крупнейший пункт доступа иммигрантов в США, маленький остров на подступах к Манхеттену. Закрыли его в 1954-ом году и, по самым скромным подсчётам, через эту станцию прошло 12 миллионов человек. Половина американцев точно может найти среди этих людей кого-то из своих предков.
Экскурсоводы настоятельно рекомендуют представить вавилонское столпотворение в просторном, но крохотном для тысяч людей, ждущих своей очереди, зале регистрации; врачей-ассов, которые за шесть секунд оценивали здоров ли потенциальный житель «града на холме»; невыносимые условия камер временного содержания, карантина и больницы, где в маленьких комнатках размешались несколько десятков человек; радость от обильной еды для людей, многие из которых за всю жизнь до этого не могли наесться вдоволь; гнев президента Теодора Рузвельта при посещении обменного пункта острова, увидевшего как обманывают менялы иммигрантов; горе разделяемых семей и многое другое. Представить всё это можно – музей прекрасный, быт Эллис Айленд восстановлен вполне убедительно.
Но задумался я не об этом: кажется, все народы Земли прошли двери этой станции, прихожей нового, лучшего мира. Вот только следов моих соотечественников особенно не видно. (Только в холе больших фотографий иммигрантов увидел большой снимок двоих мужчин в черкесках и с кинжалами. Может, казаки, а может и горцы, бежавшие от царского гнева). Конечно, многое в этом музее связано с Россией, точнее с Российской империей: например, представлены царские деньги, документы, где множество иммигрантов из Российской империи, брошюры для вновь прибывших на русском, предметы российского быта позапрошлого века.
Но ясно, что всё это в подавляющем большинстве своём следы еврейской иммиграции, чуть ли не самой большой в Америку в конце 19-го – начале 20-го века. Уничтожали тогда и притесняли евреев изо всех сил – вот и бежали они в США тысячами, где многие из них обретали своё счастье. Где же стародавние жители русской равнины? Обитатели донских и волжских степей? Уральцы? Сибиряки? Поморы? Ведь очень многим в Российской империи жилось не сладко, однако в далекую страну, куда стремились и из государств более процветающих, люди не бежали.
По-разному складывались судьбы народов той империи: громили поляки и украинцы еврейские местечки иногда и посильнее русских, однако и те, и другие, и преследуемые ими евреи, и финны, такие же поданные российского императора, прошли через Эллис Айленд. Православных же обитателей московских и петербургских трущоб или, скажем, голодавших среднерусских селян следов в музее я не нашёл. (Возможно, это лишь впечатление). Почему?
Нет у меня ответа. Либо это русская долготерпимость, тогда действительно уникальная на планете, либо элементарная лень и неспособность предпринять что-то, чтобы изменить жизнь к лучшему, либо желание самим обустроить свою жизнь на Родине. Хочется верить, что последнее. Ведь многое удалось. Именно Советский Союз, наследник Российской империи, стал главным и могучим соперником Америки в прошлом веке. Очень хочется верить, что русский человек с родных мест не бегает, а пытается обустроить жизнь дома. Но знание отечественной истории и современности точит эту веру червяком сомнения. Было бы прекрасно, если бы в России именно так и было – не только хотели достойно обустроить собственную жизнь, но и находили силы это желание реализовать, как смогли сделать это американцы, многие из которых прошли через Эллис Айленд.

Вода

Ниагара

Грех не воспользоваться спокойным субботним вечером, чтобы не описать то, до чего никак не доходят руки – расскажу про Ниагарский водопад.
Хотя находится он достаточно далеко от Нью-Йорка, во время своего недавнего путешествия по западу штата Нью-Йорк я его посетил. Во-первых, оказалось, что река Ниагара, по которой, если не ошибаюсь, проходит канадско-американская граница, сама по себе широка. Понятно, что не обошлось здесь без человеческого вмешательства – индустриальное развитие и коммерческое процветание американского северо-востока вообще было основано на развитой системе водных коммуникаций, состоящей из многочисленных местных рек и рукотворных каналов.
Существует точка зрения, что и Нью-Йорк стал величайшим городом планеты чуть ли ни исключительно благодаря каналу из озера Эри, связавшему Великие озера с побережьем. Можно вспомнить, что и успешная промышленная революция в Англии, заложившая основу процветания Британской империи, также базировалась во многом на системе каналов. Это и уяснил Пётр Первый, не успевший сделать что-то подобное в России. Приходилось мне встречать мнение, что система рек Средней России с этой точки зрения создавала и создаёт множество возможностей для экономического развития, и возможности эти не используются. Впрочем, не будем о грустном – если бы только эти возможности у нас не использовались…
На самом деле Ниагарских водопадов несколько – с канадской и американской сторон, где образуется излучина Ниагары. Любопытно, что с канадской стороны виднеется множество высотных и оригинальных зданий отелей и казино – законы против игорного бизнеса там менее строгие, вот и зазывают они американцев играть к себе. В канадской стороне высокого и обрывистого берега помещения первой гидроэлектростанции, с американской стороны на подходе к водопадам оставшиеся её ворота и памятник Николе Тесла. На американской же стороне картина всё больше унылая – вокруг Баффало районы индустриальные, которые либо уже обанкротились, либо движутся к тому.
Экскурсии по Ниагаре стали одним из первых в Америке туристических предприятий, устроенных на территории национального парка, поэтому за полторы сотни лет организовано всё до мелочей – есть даже трёхмерный кинотеатр, в котором можно посмотреть костюмированную постановку прибытия первых колонистов к водопадам. По излучине ходит экскурсионный кораблик, пассажирам которого при посадке выдаются полиэтиленовые плащи, закрывающие от брызг водопада с ног до головы. После же экскурсии эти плащи «щедро» разрешают забрать домой, объясняя посетителям, что это отличный бесплатный сувенир. Не знаю, как насчёт сувенира, но плащ действительно хороший – сейчас стадионы всё больше крытые, а раньше мог бы он считаться незаменимым другом футбольного болельщика. Среди туристов отчего-то очень много индийцев.
Зрелище, конечно, потрясающее. Водопады очень широкие, объём воды падает гигантский, хотя высота падения считается не очень большой по сравнению с мировым рекордсменами. «Небольшая» - понятие относительное. Сверху смотреть на это жутковато, многочисленные киногерои, храбро бросающиеся в пучину водопада, персонажи действительно сказочные. За колониальную историю Ниагары, говорят, выжило в таком прыжке не больше 10 человек. Перед водопадами, где Ниагара расходится на несколько рукавов, течение быстрое, если попасть в реку ниже определённого места, до водопада метров за 200, спасение невозможно. Надеюсь, когда-нибудь побывать здесь и зимой – водопады не замерзают, зато замерзает всё вокруг, где от брызг вырастают причудливые ледовые скульптуры.

Небо

Полутороэтажная Америка

Либо Ильф и Петров были недостаточно наблюдательны, либо со времени их знаменитого путешествия Америка успела подрасти – я бы сказал, что она полутороэтажная. То есть, конечно, множество домов действительно в один этаж, иногда очень просторных. Но двухэтажных всё-таки больше. Есть и трёхэтажные. В среднем выходит всё-таки полтора. На что невольно обращаешь внимание, так это чистота, спокойствие и … отсутствие заборов.
Понятно, что здесь для заборов нет ни одной причины появиться, однако для русского восприятия как-то странно, даже несколько неуютно. Кстати, в неблагополучных районах победнее заборов больше, что тоже понятно. Очень бы хотелось, чтобы и у нас так жили: суббота, вечер, поселковая улица, ни одного пьяного, ни одного вопля, визга, крика или всплеска матерщины, тишина и покой.
Конечно, в Нью-Йорке многое по-другому, но это спокойствие провинциальной Америки проступает и здесь. Удобно и спокойно жить. По не моей, но очень верной мысли (автор её себя знает, увидит, улыбнётся, порадуется степени своего влияния на меня), 11-ое сентября и было особенно страшно не числом жертв или изощрённостью атаки, а именно нарушением этого спокойствия. Именно поэтому на телевидении до сих пор в рекламные паузы крутят ролики, призывающие тех, кто не может оправиться от событий уже семилетней давности, обращаться за бесплатной психологической помощью.
Для меня нормальная среда обитания асфальт, стекло и бетон, но в такой полутороэтажной Америке гостить тоже очень приятно. Даже просто смотреть на спокойную жизнь, конечно, имеющую свои проблемы и недостатки, из окна автомобиля как-то уютно. Примерно через месяц поеду в Филадельфию, сделаю это не по железной дороге. Воспользуюсь автобусом, потрачу больше на час максимум, однако отдохну в пути, находясь в этом пространстве автострад и сонных городков, и в двадцать первом веке являющихся непременным атрибутом Америки.

Разноцветье